– И как же вы намерены этого добиться? – подал голос Седрик. Недоверчиво покачал головой. – Простите за неверие, но я некромант, то бишь по роду, так сказать, профессии связан с магией смерти. Ваша задумка даже для меня выглядит слишком невероятной.
– Она была бы невероятной, не подготовься мы заранее. – Дани с непонятным горделивым вызовом выпрямился. – Много лет я храню монету с самым древним драконьим проклятьем. И ради своего двоюродного брата я готов принять страшный дар предвиденья. Я смогу увидеть его смерть. Один человек не может умереть дважды. Как только я увижу, что картинка его гибели изменяется – так остановлю ритуал.
– Отличная идея, – буркнул Седрик и уставился на меня.
Морган тоже посмотрел на меня, видимо, вспомнив мой рассказ про проклятую монету. Ульрика злорадно рассмеялась. И только Фрей продолжал наивно хлопать ресницами.
– Ох, так он об той самой монете? – вдруг воскликнул он, запоздало поняв, о чем речь. – Но ведь проклятье теперь на тебе, Мика!
– Что?! – Дани аж подпрыгнул от такого известия. Содрал со своего плеча пустую сумку и начал ее обшаривать. Наконец, нащупав через прокладку монету, издал громкий счастливый вздох и громогласно заявил: – Что вы меня так пугаете? Тут монета, у меня.
– Монета-то у тебя, – пробормотала я. После чего протянула к дракону свою ладонь, завершив: – Только проклятье-то уже на мне.
Дани неверяще уставился на мою руку, помеченную знаком песочных часов, лежащих на боку. Затем выдал долгую и прочувственную тираду на незнакомом языке.
– Даниэль! – гневно воскликнула Селестина. – Прикуси язык! Была бы тут твоя мать – заставила бы рот с мыльным корнем вымыть!
– Но ее же тут нет, – резонно возразил Дани. – И потом, не сомневаюсь, что моя матушка сама бы чего покрепче сказала. Нет, ну надо же! Морган, и угораздило тебя в такую проныру влюбиться! Когда только успела мое проклятье забрать?
– А не надо было сумку на постоялом дворе забывать, – огрызнулась я. – Если уж владеешь такой опасной вещью – то глаз с нее не спускай!
– Хотя с другой стороны, возможно, оно и к лучшему, что Тамика твоя невеста, – задумчиво продолжил Дани, словно не услышав моих слов. – Думаю, кто-кто, а она точно отыщет этот треклятый талисман, который пропал после смерти твоих родителей!
– Нет, в эту историю я ее не позволю вмешивать! – тут же отозвался Морган.
Стоит ли говорить, насколько жадное любопытство я в этот момент ощутила? Интересно, о каком талисмане речь? О том самом, который, по словам погибшего сьера Густаво, якобы выпивает души? Наверное. Но почему Морган не желает, чтобы я участвовала в поисках?