– Прости, если лезу не в свое дело, – сказал я, – но мне давно хотелось спросить…
Элзи бросила на меня заинтересованный взгляд.
– В какого зверя ты превращаешься?
– А что? Боишься, что я окажусь крысой?
– Нет-нет. В этом смысле я согласен с тобой и Мариной. Думаю, мы свыкаемся с любым обликом – когда проходит первый шок, конечно. Но тебе не кажется, что некоторые формы опаснее других?
– Ты про Лору?
Я кивнул.
– Как при таких размерах защититься от идиота с ружьем?
– Так ты обо мне волнуешься?
– Я знаю, что ты вполне можешь о себе позаботиться. Но… Да, я волнуюсь.
– Это мило.
Я вздохнул, и Элзи толкнула меня плечом.
– Нет ничего плохого в том, чтобы быть милым!
– А я думал, девчонки западают на плохих парней.
– Только не я. Да, если тебе интересно, я – ягуарунди.
– Ягуар… кто?
– Ягуарунди. Да-да, мне тоже пришлось погуглить. Это такая дикая кошка, которая любит плавать. Уменьшенная копия пумы. Ну, за исключением любви к воде.
– А я как раз пума.
Элзи улыбнулась.
– Я знаю.
– Значит, мы похожи?
– Думаю, мы похожи не только в этом, – и она подмигнула.
– Гм… Да, пожалуй.
Если, конечно, не считать того маленького обстоятельства, что она упорно отказывалась называть наши отношения отношениями. Возможно, здесь была и моя вина. После того, как Элзи сказала, что не хочет связывать себя обязательствами, мы больше об этом не заговаривали – но почему-то проводили вместе все дни напролет. Впрочем, сейчас было не лучшее время поднимать эту тему.
– Смерть Лоры, – вдруг сказала она, – была чудовищной, трагической случайностью. Не думаю, что те отморозки охотились именно за Зверлингами.
– Да уж. В Дезмонде вообще нет звериной крови, а он разъярился больше меня. На самом деле, мне скорее грустно. То есть я тоже разозлен и напуган, конечно – но в основном это просто грусть. Лора была нашей ровесницей. Она даже не успела пожить.
Элзи сжала мою ладонь.
– Грусть – самое подходящее слово.
Некоторое время мы сидели, глядя на сумрачные остовы по ту сторону решетки. Американские горки напоминали современные, а вот на колесе обозрения была всего дюжина кабинок, и поднимались они самое большее на тридцать футов. Однажды я забрался в верхнюю и принялся раскачиваться взад и вперед. Внизу то появлялись, то исчезали набережная и пляж, а я чувствовал себя на вершине мира – хотя с нее не было видно даже автостоянку.
– Наверное, когда-то здесь было круто, – сказала Элзи. – Скромно, но круто.
– В детстве мы ходили сюда с мамой. Мне было пять или шесть.
– Ты помнишь эти аттракционы работающими?
Я покачал головой.
– Смутно. Я уже путаюсь, что видел на самом деле, а что в кино.