Лето уже началось, с осенней коллекцией еще очень много работы, но необходимые ткани удалось получить со складов, думать о том, с чем и как мы будем работать осенью и зимой, не хотелось, придет время – подумаем.
В тот день появляться рано утром в Доме необходимости не было, и я еще лежала в постели в своих апартаментах в «Ритце», когда туда прибежала мадам Ренар. Она была взволнована, я даже подумала, что Дом сгорел, не иначе. Но неизвестно, что хуже, за пожар я хотя бы получила страховку и не получила столько унижения.
– Мадемуазель, они решились бастовать!
– Кто?
– Ваши работницы.
– Мои работницы бастовать? Этого не может быть, я достаточно хорошо плачу им, забочусь о них…
Не помню, что говорила она, что отвечала я, неважно, у меня было одно желание: послать всех к черту! Ренар отправилась домой, а я снова улеглась, правда, заснуть не удалось. Немного погодя от портье прислали сказать, что ко мне явились «делегатки от ателье на улице Камбон» и желают со мной встретиться.
Не просят, а желают!
Я даже не стала выяснять, кто именно из работниц пришел, фыркнула:
– Мне незнакома такая должность в моем ателье – делегатка, а следовательно, никого принимать не намерена. Если мои работницы жаждут меня видеть, они смогут сделать это несколько позже, когда я приду на рю Камбон.
А потом было то, что оказалось хуже Виши. Как когда-то в кафешантанах Виши я слышала «нет!» в ответ на все свои разумные предложения. Меня не пустили в мое собственное ателье!
Чего они требовали? Заключить трудовые договоры, получать куда больше, чем того стоили, по две недели отдыхать при сохранении заработной платы и не желали работать сверхурочно, а если и оставаться, то только за дополнительную плату. Вот это последнее требование возмутило меня больше всего.
– Вы полагаете, что в случае вынужденной переделки, если вы не выполнили работу в срок и качественно, платить должна я? Вы сделали кривой шов, а я должна либо принять никуда не годную работу, либо заплатить вам, пока вы будете переделывать?
Кажется, это немного привело «делегаток» в чувство, но почти сразу они ополчились на сверхурочную работу снова.
– Нам приходится оставаться по вечерам слишком часто!
– Работайте лучше в обычное время, чтобы не пришлось оставаться и переделывать.
– Мадемуазель, если вы не заключите договора, мы вообще не будем работать.
– Пожалуйста. Вы можете считать себя уволенными.
Я не собиралась дольше обсуждать требования этих бездельниц, которые уже половину дня провели, распевая песенки, вместо того чтобы работать.
Они получали больше, чем работницы других ателье, две недели в год летом отдыхали в чудесных условиях в Мимизане, имели прекрасную форму для работы, их ценили только оттого, что могли назвать мое имя при вопросе о работе. Но им не хватало написанного со мной договора! Словно я когда-то нарушала самой же установленные правила. Я требовала только одного: работать качественно и не мешать делать это же мне.