«Ну да, ты уже понял, что мисс Тарлтон нет в Лондоне и она не приезжала в Шерборн, где ее ждали. Но с чего ты взял, что она умерла? Может, она поехала в Глостершир навестить родню и сказать им, что переезжает в Дорсет?» — снова и снова повторял Хэмиш. Его голос гулким эхом отдавался в голове Ратлиджа.
«Не предупредив по телефону мисс Нейпир, которая к тому же рекомендовала ее Уайету? Нет, вряд ли», — возразил он мысленно.
Головная боль усиливалась. Ратлидж потер глаза. На него давили одиночество и тоска. Стараясь не поддаваться, он вышел в ветреную ночь, посмотрел на звезды, которые ярко сияли в темноте.
Проклятый Хильдебранд!
«Ну и ладно, — сказал себе Ратлидж. — Скоро выяснится, кто из нас прав. И в Лондоне скоро узнают, ошибаюсь я или нет. Для одного дня достаточно…»
Развернувшись, он немного прошелся по улице, сообразил, что направляется к кладбищу, и остановился. Ни к чему тревожить призрак жертвы… Ему и своих призраков хватает! Подходя к «Лебедю», он поднял голову и заметил, что занавески в комнате на верхнем этаже, которую заняла Элизабет Нейпир, задернуты.
Она взяла с собой чемодан, потому что заранее рассчитывала, что ночевать останется в Синглтон-Магна. А может быть, она решила задержаться здесь не только на ночь? Ратлидж подслушал, как она тихо разговаривала с управляющим, пока записывала свое имя в журнал. Мисс Нейпир осведомилась, можно ли снять номер не на одну ночь, а на несколько дней.
Она в самом деле уверена в том, что платье и туфли принадлежат ее бывшей секретарше? Ответить на его вопрос может только сама Элизабет Нейпир.
Она понимала, что от ее слов зависит очень многое. За ее хрупкой оболочкой таится стальная воля. Ратлидж не сомневался: Элизабет Нейпир привыкла получать то, что хочет.
Ему показалось, что он знает, какова цель Элизабет. Она хочет получить мужа Авроры Уайет.
За последнее он готов был поручиться собственной жизнью.
Рано утром, до того как зашевелились жители городка, Ратлидж снова отправился в Чарлбери, прикидывая по дороге, что и кому он скажет. Небо затянули дождевые облака; жара закончилась.
Он приехал к Уайетам, когда хозяева еще завтракали. Горничная попросила его подождать. Когда она ушла, Ратлидж огляделся по сторонам. Гостиная, куда его проводили, была обставлена красивой, изящной полированной мебелью. Ее с гордостью передавали по наследству из поколения в поколение. Ему показалось, что обстановка в основном относится к георгианскому стилю. На столах, правда, стояли многочисленные фотографии в викторианских рамках. Над камином висел большой портрет: мужчина, одетый в черное по моде ранневикторианской эпохи. Он очень походил на стройного и умного принца Альберта. Ратлидж догадался, что перед ним, наверное, первый Уайет, ставший членом парламента. На темном фоне позади него угадывались очертания Вестминстерского аббатства, как будто его нарисовали на мосту в полночь. Портрет производил сильное впечатление.