Джо зажмурился, избавляясь от наваждения, — и вновь оказался на широкой улице южного города.
Справа от него высились волосатые стволы пальм, слева шумно пролетали грузовики и легковые автомобили. Впереди был виден вход на базу, неподалеку от которого собралась небольшая толпа, одетая в костюмы из маскировочной ткани. Джо без особого труда мог разобрать долетавшие оттуда обрывки фраз.
— Ну хорошо, ребята, — разглагольствовал Джексон, — в — этих случаях следует поступать так…
— А если…
— Ты послушай, потом будешь выступать…
— И вот тогда он сказал…
Они замолкли резко, как по команде, и Джо невольно поискал взглядом кого-нибудь из начальства, но нет — ни полковника, ни капитана, ни даже сержанта поблизости не было.
Направление взглядов указывало, что разговор был прерван исключительно из-за его появления, значит, говорили о нем…
Не без волевого усилия Джо заставил себя не менять скорость.
Перед ним расступились молча.
Сердце Джо не случайно запрыгало — воспоминание о пережитой несправедливости как бы готовило его к новому удару.
Его ненавидели. Его презирали за то, что он поступил так, как того требовала совесть. Им не было дела до того, что он рисковал шкурой не просто наравне с ними — намного больше, чем они. Как не было дела и до того, что он не заставлял тех парней сделать свой выбор — просто своими действиями напомнил, как следует поступать. Пусть даже крикнул что-то — разве он был их командиром и ему были обязаны подчиняться?
Нет, люди, мимо которых он проходил, знали только одно: именно он, Джо, оказал сопротивление и, значит, все жертвы — на его совести.
Взгляды солдат были насыщены эмоциями до такой степени, что кожа, казалось, чувствовала их прикосновение.
Оказавшись за пределами группы, Джо почувствовал некоторое облегчение, но довольно слабое. Пусть ненависть была их личным делом — ни один человек не может спокойно жить в обществе, которое его отторгает. Тем более, когда из него не сбежишь: единственной альтернативой оставалась тюрьма, в которой — Джо уже не сомневался в этом — все повторилось бы по новому кругу. Уж слишком однообразен этот мир…
При входе в казарму, прямо напротив двери, стоял небольшой журнальный столик, но отнюдь не журналы и книги покоились на его блестящей поверхности. Трое солдат, разместившись вокруг него, играли в карты, выкладывая ряды из десяток, валетов и прочих обитателей колоды.
При появлении Джо смолк и околоигорный разговор.
Брезгливо поморщился, уступая Джо дорогу, стриженный парень; сидящий в кресле негр пару раз прищелкнул языком…