Джо поспешил отвернуться, чтобы встретиться с новым укором, на этот раз немым: на нескольких койках высились узлы сложенных вещей, хозяева которых больше не могли ими воспользоваться.
Не могли — по вине Джо.
Он и впрямь ощутил сейчас эту вину, пусть даже невольную. Как бы там ни было, человеческая жизнь, даже самая жалкая, все равно остается жизнью, а те, кто погиб сегодня утром, вовсе не были худшими представителями того общества, которое не признавало Джо своим. Ведь они сделали свой выбор — и выбор этот совпал с выбором Джо!..
И снова у него в душе все спуталось: какая-то ее часть кричала, что жизнь — ничто, что есть ценности с ней несопоставимые, другая же твердила совершенно противоположное: нет, куда бесценней личность каждого человека, ибо все остальные ценности призваны служить все-таки людям.
Джо не любил внутренних споров, сама его натура была против любой раздвоенности, и оттого ему стало совсем дурно. Единственным выходом было отбросить в сторону непримиримое противоречие — может, отстоявшись, оно потеряет свою остроту и сумеет влиться в цельное мироощущение. Он не раз уже делал так и знал твердо: его подсознание может со временем ответить на вопросы, которые не по зубам сознанию…
Джо подошел к своей койке, присел, снова встал, снимая с себя пропотевшую рубашку, и открыл ящик железного шкафчика.
Взгляды карточных игроков кололи его спину. На соседней койке высились упакованные узлы…
Джо стер с лица пот и опять опустился на койку.
— Эй, герой, — услышал он вдруг полный сарказма голос. Негр развернулся в кресле и смотрел теперь прямо на него. — Ты хоть трахнул «принцессу»-то?
Джо закрыл глаза. Ему было противно.
— Эй, ты… как там тебя? Она дала тебе в благодарность за то, что ты спас ей жизнь?
«Я не хочу это слышать… я ничего не хочу слышать…» — приказывал себе Джо, и звуки чужого
голоса становились все глуше и тусклей, готовясь вот-вот исчезнуть совсем.
— Пошли отсюда, — парень с короткой стрижкой положил руку негру на плечо, подталкивая его в сторону двери. — Здесь что-то завоняло.
Третий игрок начал молча собирать карты.
«Я ничего не слышу… мне нет до них дела…» — продолжал убеждать себя Джо, но что-то не позволяло ему расслабиться и забыться полностью.
Черт бы побрал этот несправедливый мир!
Он снова открыл глаза и приподнялся на локтях.
Солдаты выходили из комнаты, лишь один задержался на миг у двери, заметив, что объект их презрения реагирует на демарш.
— Четыре трупа, чтобы произвести впечатление на девочку, — бросил он, вроде бы ни к кому не обращаясь. — Не многовато ли?