Но с Мэттью Джеймс так и не увиделся, пока не приехал отец.
На этот раз Уилл Эрондейл вовсе не стремился очаровать ректора. Пока он шел в лазарет мимо сияющих серых стен Академии, под ликом ангела в витраже, с лица его не сходило мрачное выражение. Отец несся по залам и лестницам, словно бросал вызов тем, кто посмел обидеть Джеймса.
Но Джеймс знал, что никто никогда этот вызов не примет. Они всегда будут только шептаться у него за спиной.
– Ты должен был нам сказать, Джейми, – заметил отец. – Но Джем объяснил, почему ты этого не сделал.
– Как мама? – прошептал Джеймс.
– Плакала, когда Джем все рассказал. Заявила, что ты всегда был ее сладким мальчиком. Сдается мне, она всерьез вознамерилась задушить тебя в объятиях, а потом запечь в пироге.
– Люблю пироги, – наконец отозвался Джеймс.
«Все мучения, все благородные попытки избавить ее от терзаний – ради чего все это?» – думал Джеймс, выходя из дверей Академии. Да, он избавил маму от боли – на месяц или два, но не более того. Он надеялся только, что это не полный провал, надеялся, что дядя Джем по-прежнему считает, что оно того стоило.
Он увидел Мэттью, стоящего посередине двора. Руки Фэйрчайлд засунул в карманы; лицо его сияло радостью. Мэттью пришел сказать «до свидания». Что ж, ради того, чтобы подружиться с ним, определенно стоило остаться здесь хотя бы на это короткое время.
– Тебя исключили?
Вопрос показался Джеймсу бестолковым.
– А ты как думаешь? – он взглядом указал на отца и на чемодан, который держал в руках.
– Думаю, да, – Мэттью энергично закивал, так что его приглаженные волосы тут же взъерошились и теперь торчали в совершенно разных направлениях. – Но я же должен сыграть роль до конца. К тому же хотел окончательно убедиться. Видишь ли, Джеймс, дело в том, что…
– Это случайно не Аластор Карстерс? – спросил отец, вскинув голову.
Аластор крался мимо них, упорно избегая встречаться с Джеймсом глазами. Он никак не отреагировал на улыбку Уилла Эрондейла. Кажется, больше всего его в этот момент занимали каменные плиты, которыми был вымощен школьный двор.
– Хотел просто сказать… попросить прощения за все, – пробормотал Аластор. – Удачи.
– О, – Джеймс не сразу нашелся с ответом. – Спасибо.
– Ты только не обижайся, старина, – сказал ему Мэттью, – но я тут решил чуть пошутить и перетащил все твои вещи в южное крыло. Ума не приложу, зачем я это сделал? Мальчишество, не иначе.
– Что ты сделал? – Аластор с изможденным видом воззрился на Мэттью и тут же исчез, словно его и не бывало.
Фэйрчайлд повернулся к отцу Джеймса и выразительно пожал ему руку.