Оставалась всего неделя – неделя для празднований и вечеринок, ночных кутежей и дружеского спарринга на кинжалах. Но у Саймона не возникало никакого желания развлекаться. Может, все дело было в маячившей впереди тени летних каникул – и в необходимости возвращаться домой, туда, где он больше не чувствовал себя дома.
А может, как всегда, в Изабель.
– Впрочем, что это я? Тебе тут наверняка веселее – сидеть одному и хлюпать носом, – заметил Джордж, натягивая на себя форму.
Саймон вздохнул.
– Тебе не понять.
Джордж Лавлейс, парень с лицом кинозвезды, шотландским акцентом, великолепным загаром и такими мускулами, при виде которых девушки (даже из Сумеречных охотников, которые до встречи с Саймоном вообще не представляли себе, что на свете бывают мужчины без кубиков пресса на животе) хихикали и впадали в экстаз, действительно не мог его понять. Проблемы с девушкой, унижение, оскорбление, отказ – все это было за гранью его разумения.
– Послушай, я просто хочу разобраться, – акцент у Лавлейса был настолько мягким, что даже Саймон не мог не признать его обворожительным. – Ты вообще хоть что-нибудь помнишь из тех времен, когда встречался с ней? Ты же не помнишь, как любил ее, не помнишь, на что это было похоже, когда вы двое…
– Да, не помню, – отрезал Саймон.
– И даже если бы вы двое…
– И снова ты прав, – пробормотал он.
По правде говоря, вопрос беспокоил Саймона сильнее всего – как ни противно ему было признавать это. Ему уже стукнуло семнадцать, а он понятия не имеет, девственник он еще или все-таки нет?
– Итак, в припадке идиотизма ты заявляешь этому ослепительному созданию, что совершенно о ней забыл, и публично ее отвергаешь. Потом все-таки признаешься ей в любви в слащавом романтическом письме. Потом удивляешься, что она его не прочитала. А следующие два месяца разводишь нюни, сокрушаясь о том, что ничего у тебя с ней не выходит. Это все тоже верно?
Саймон уронил голову на руки.
– Слушай, когда ты все вот так раскладываешь по полочкам, это вообще теряет всякий смысл.
– Ну, я видел Изабель Лайтвуд собственными глазами. Она – одно из того немногого, что в этом мире имеет хоть какой-то смысл, – усмехнулся Джордж. – Я всего лишь хотел разобраться.
И он выскочил за дверь, так и не дав Саймону объяснить, что дело вовсе не в том, как Изабель выглядит. Хотя, если уж на то пошло, для него она – самая прекрасная девушка на земле. Не из-за водопада ее шелковистых черных волос, и не из-за бездонных карих глаз, и не из-за смертоносного текучего изящества, с которым она управлялась со своим кнутом из электрума. Саймон не смог бы объяснить, из-за чего так к ней относится, особенно теперь, когда почти ничего не может вспомнить ни о ней самой, ни о времени, когда они были вместе. Ведь ему до сих пор трудно поверить, что они действительно когда-то