Уходя, девушка со всей силы хлопнула дверью. Та саданула о косяк, и от этого звука Джон Картрайт наконец открыл глаза. Моргнув, он с трудом, опираясь на стену, поднялся.
– Мы справились? – спросил он, заметив маленькую кучу пыли на том месте, где стояла вампирша.
– Да, – устало выдохнул Саймон. – Можно и так сказать.
– О да, мы это сделали, кровосос! – Джон отсалютовал сжатым кулаком. – Когда-нибудь ты будешь гордиться, что сражался плечом к плечу с Картрайтом!
– Я не сказал, что она не нарушила Закон, – кажется, в сотый уже раз объяснил Саймон. – Я сказал: если даже она его и нарушила, почему мы должны были ее убивать?
К тому моменту, как они вернулись в Академию, ужин, конечно, уже закончился. Но в порядке награды за труды ректор смилостивилась и открыла для них столовую и кухню.
Рассевшись за двумя длинными столами, двадцать учеников с жадностью вгрызлись в черствые яичные рулеты и безвкусную шаурму. Академия вернулась к своей традиции подавать на стол блюда национальных кухонь но поваром у них, похоже, работал маг: все блюда как одно казались специально зачарованными, чтобы на вкус ничем не отличаться от собачьего корма.
– Потому что так надо, – пояснил Джон. – Если вампир – да неважно, любая нежить – нарушает Завет, кто-то должен уничтожить преступника. Только не говори, что ты до сих пор этого не понял.
– А почему бы не посадить его в тюрьму? – упорствовал Саймон. – Или не предать суду Нижнего мира?
– Саймон, ты не понимаешь. Так заведено, – вмешалась Жюли. Он думал, что после того разговора в коридоре прошлой ночью девушка станет относиться к нему мягче, но не тут-то было: в голосе ее то и дело слышались резкие нотки, да и в выражениях она особо не стеснялась. – Тут не действуют ваши тупые простецкие законы. Это Закон, понимаешь? Данный Ангелом. Он выше всего остального.
Джон гордо кивнул:
– Dura lex, sed lex.
– Даже если он неправильный? – уточнил Саймон.
– Как он может быть неправильным, если это Закон?
«Молча», – едва не схамил он, но вовремя остановился. Джон – редкостный кретин и кулаки в ход пускает не задумываясь.
– Понимаете, это звучит так, словно вы все – сектанты, – попытался оправдаться Саймон.
Пальцы его теребили Звезду Давида на шее. Семья Льюисов никогда не была особо религиозной, но отец всегда охотно помогал ему разобраться в воззрениях евреев на мир и понять, что они считают правильным, а что – неправильным.
«У тебя всегда есть пространство для маневра, – говорил он Саймону, – возможность самому понять вещи как они есть».
Он учил сына задавать вопросы, возражать власти, разбираться в правилах, прежде чем слепо им следовать.