— Откуда они тебе известны? – спросила Скаер.
Скифр склонила голову набок.
— А откуда все всё узнают? Слушают тех, кто уже проходил через это. Потом идут по их стопам. А потом, быть может, отыскивают и свои пути.
Скаер скривила губу.
— Есть ли у тебя что-то, кроме дыма и загадок, ведьма?
— Возможно, в свое время я покажу тебе больше. Нечего бояться. Во всяком случае, кроме Смерти. – Она наклонилась к Матери Скаер и зашептала: – А разве она не всегда за твоим плечом?
Боб неприятно скользнул по горлу Колла, но был безвкусным, и ощущения от него никак не поменялись. И уж точно он не излечивал от раздражительности, вины и сокрушающего чувства обреченности.
— А что насчет остальной команды? – прошептал он, хмуро глядя на корабль.
Скифр пожала плечами.
— У меня только пять бобов. – Она обернулась и зашагала к руинам, а министры Гетланда и Ванстерланда пошли за ней следом.
Боги, как же Коллу теперь хотелось, чтобы он остался с Рин. Все, что ему в ней нравилось, внезапно на него нахлынуло. Он почувствовал, что предпочел бы встретиться с десятком армий Верховного Короля рядом с ней, чем зайти в про́клятую тишину Строкома.
Но, как всегда говорил Бренд, за желания ничего не купишь.
Колл закинул за плечи свой мешок и пошел вслед за остальными.
Люди лежали на полу, брызгая слюной и корчась от боли. Они умоляли о помощи и бормотали что-то о своих матерях. Они сквернословили сквозь стиснутые зубы, рычали, кричали и истекали кровью.
Боги, как много в человеке крови. Скара и поверить не могла.
В углу клирик бубнил мольбы Тому Кто Заживляет Рану и развевал приторно пахнущий дым из чаши с тлеющей корой. Но все равно тут стояло удушающее зловоние пота, мочи и выделений организма, и Скаре пришлось прижать руку ко рту, к носу, даже к глазам и смотреть сквозь пальцы.
Мать Оуд была невысокой женщиной, но сейчас казалась огромной. Уже не персик, но скорее глубоко укоренившееся дерево, на котором они растут. Она нахмурила лоб, вспотевшие пряди волос липли к стиснутым челюстям, рукава были закатаны и виднелись сильные мышцы на испачканных красным предплечьях. Мужчина, которому она щупала рану на бедре, изогнул спину, а потом начал молотить руками и визжать.
— Кто-нибудь, подержите его! – прорычала она.
Рин метнулась мимо Скары, схватила мужчину за запястье и грубо прижимала его, пока Мать Оуд не вытащила костяную иглу из своего пучка волос, взяла в зубы, просунула в нее нить и наконец начала зашивать. А мужчина фыркал, ревел и плевался.
Скара вспомнила, как Мать Кира называла органы, описывала их назначение и бога-покровителя. Она говорила, что принцесса должна знать, как работают люди. Но можно прекрасно знать, что внутри человека кишки, и все же испытывать глубокое потрясение от их вида.