Звуки снаружи больше не были похожи на смех. Плач. Исступлённые голоса.
— Что происходит? – удалось ей прохрипеть.
— Я совершила ужасную ошибку. – Взгляд Матери Киры метнулся на дверь и обратно. – Я поверила Праматери Вексен. – Она стащила золотой обруч с руки Скары. Браслет, который Байл Строитель когда-то носил в битве. Рубин блестел в свете свечи как свежепролитая кровь. – Это вам. – Она передала его Синему Дженнеру. – Если поклянетесь проводить ее невредимой в Торлби.
Глаза налетчика виновато сверкнули, когда он принимал браслет.
— Клянусь. Клятвой солнца и клятвой луны.
Мать Кира болезненно вцепилась в руки Скары.
— Что бы ни случилось, вы должны жить. Теперь это ваша обязанность. Вы должны жить, и вы должны править. Вы должны сражаться за Тровенланд. Вы должны стоять за своих людей, если… если больше никого не останется.
Горло Скары так сжалось, что было трудно говорить.
— Сражаться? Но…
— Я научила вас как. Старалась научить. Слова – это оружие. – Министр вытерла слезы с лица Скары, которая даже не осознавала, что плачет. – Ваш дед был прав, вы храбрая и умная. Но теперь вы должны быть сильной. Вы больше не ребенок. Всегда помните, что в ваших венах течет кровь Байла. А теперь ступайте.
Скара, дрожа, шла босиком в темноте вслед за Синим Дженнером. Уроки Матери Киры так в ней укоренились, что, даже боясь за свою жизнь, она беспокоилась, насколько неподобающе одета. Языки пламени за узкими окнами рождали острые тени по всему устеленному соломой полу. Она слышала панические крики. Лай собаки неожиданно оборвался. Раздался тяжелый стук, словно рубили дерево.
Топоры по двери.
Они прокрались в гостевую комнату, где несколькими месяцами ранее плечом к плечу спали воины. Теперь там валялось лишь изношенное одеяло Синего Дженнера.
— Что происходит? – прошептала она, с трудом узнав свой голос – таким он оказался высоким и хриплым.
— Пришел Светлый Иллинг со своими Спутниками, – сказал Дженнер, – чтобы погасить долги Праматери Вексен. Йельтофт уже горит. Простите, принцесса.
Скара дернулась, когда он надел что-то ей на шею. Ошейник из скрученной серебряной проволоки. Отличная цепочка негромко звякнула. Такую же носила девушка-инглинг, которая заплетала ей волосы.
— Я рабыня? – прошептала она, когда Дженнер застегивал другой конец себе на запястье.
— Вы должны ею казаться.
Скара отпрянула от грохота снаружи, раздался лязг металла, и Дженнер прижал ее к стене. Он задул свечу и погрузил их во тьму. Она увидела, что он вытащил нож, и Отец Луна заблестел на лезвии.
Теперь из-за двери послышались завывания, высокие и ужасные, словно это был рев чудовищ, а не голоса людей. Скара зажмурилась, слезы жгли веки, и она начала молиться. Запинаясь, она бормотала бессмысленные молитвы. Молитвы всем богам и никому.