— Смейся! – Исриун оскалилась, скорее в гримасе агонии, чем в улыбке. – Видят боги, я бы смеялась на твоем месте. Я была дочерью короля! Я была министром подле Праматери Вексен! А теперь… – Она дернула рукой так, что ее цепь со щелчком натянулась и ошейник впился в шею, но как бы она ни извивалась, у нее не получалось полностью выпрямить руку. – Я сама бы посмеялась на твоем месте!
Колл покачал головой, поднимаясь на ноги.
— Это не по мне. Я знаю, каково это – быть рабом. – Он вспомнил камеру, в которой держали его с матерью. Темноту. Запах. Вспомнил ощущение ошейника, вспомнил чувство, когда Отец Ярви приказал его снять. Такое непросто забыть. – Прости. Это ничего не стоит, но прости.
Исриун сжала зубы, и вытатуированная лошадь на ее лице задвигалась.
— Я лишь делала то, что должна. Была с теми, кто был со мной. Я пыталась исполнять свой долг. Держать слово.
— Я знаю. – Колл поморщился, глядя на дверь, чувствуя, что он далеко не самый лучший человек из тех, кем мог бы быть. – Но я должен делать то же самое.
Некоторое время спустя двери открылись, и в коридор выплыла королева Лаитлин.
— Моя королева, вы достигли соглашения? – спросил Колл.
— Как только очистили рану от яда. Это было хитро с твоей стороны. Думаю, из тебя получится отличный министр.
Колл почувствовал такой прилив тепла, что с трудом скрыл улыбку. Глоток похвалы от могущественных поистине пьянил. Он низко поклонился.
— Вы так добры ко мне.
— Не стоит и говорить, что если выкинешь еще раз что-то в таком духе, я и правда прикажу тебя высечь.
— Вы слишком добры ко мне.
— Только об одном мы с принцем не смогли договориться.
Колючка ухмыльнулась, глядя на Исриун.
— О твоей цене.
— О моей? – пробормотала она, широко раскрыв глаза.
— Я предлагала за тебя рубин и девчонку, которая умасливает мои волосы. – Лаитлин пожала плечами. – Но Варослав хотел сверх того еще сотню сребреников.
Лицо Исриун перекосилось, застыв в гримасе между страхом и вызовом.
— Вы заплатили?
— За эти деньги я могу купить хороший корабль, с парусом и прочим. Зачем отдавать их, только чтобы посмотреть, как какую-то невольницу утопят в нужнике? Твой господин ждет, и настроение у него не из лучших.
— Я вам отомщу! – прорычала Исриун. – Вам и вашему сыну-калеке! Я поклялась!
Тогда Лаитлин улыбнулась, улыбкой холодной, как крайний север, где никогда не тают снега, и Колл задался вопросом, кто из них безжалостнее, Варослав или Лаитлин.
— Враги – это цена успеха, рабыня. Я слышала тысячу таких клятв. И до сих пор хорошо сплю. – Она щелкнула пальцами. – Колл, пошли.