Но не судьба.
На этом берегу склон круто взбирался от реки футов на сорок, к подножию тех самых красноцветных утесов, которые обступили Заплутавшие Сосны со всех сторон.
А выше – карниз за карнизом, восходящие во тьму.
Заниматься скалолазанием он не в состоянии.
Побрел дальше.
В желудке бултыхалась вода.
Чувствовал, как распухли и пульсируют ноги. Понимал, что должен был остановиться и вылить из ботинок воду еще час назад, но опасался, что если сядет, то уже не найдет сил, чтобы снова зашнуровать их и двинуться дальше.
Идти по этому берегу было труднее, ровного грунта почти не было – сплошь камни и крутые склоны.
Вошел в рощу высоких сосен.
Каменистый грунт сменился мягкой влажной почвой, покрытой толстым слоем опавшей сосновой хвои, и Итан подумал: «Если дойдет до худшего, посплю здесь». Место не идеальное – слишком близко к реке, нет лапника, чтобы прикрыться, и если кто-нибудь двинется по его следам, то уж мимо не пройдет. Зато кроны этих вековых сосен укроют его от непогоды хоть в какой-то степени.
Он бросил последний взгляд вокруг, уже решив, что если не увидит ничего поинтереснее, то остановится на ночлег прямо здесь.
Поглядел вверх по склону, ведущему к подножию утеса.
И заметил там что-то вроде темной заплатки.
Не думая, не рассуждая, просто начал восхождение.
Карабкаясь на четвереньках среди сосен, а потом, оставив их позади, по каменистой осыпи.
Все круче и круче.
Снова начал задыхаться от напряжения, пот опять заструился по лицу, от его соли защипало глаза.
Ближе к утесу осыпь стала более рыхлой, камни – мельче, и ноги съезжали на каждом шагу, словно он взбирался по песчаной дюне.
Добрался до утеса.
Тьма мало-помалу воцарялась снова, от луны среди туч остался лишь узенький серпик, воздух снова набряк ощущением возвращающегося дождя.
Вот она – черная заплатка на красном, которую он заметил от реки, оказавшаяся углублением в скале, уходящим вглубь на пять или шесть футов, гладким и сухим внутри, суля защиту от стихий.
Вскарабкавшись на карниз, он заполз внутрь.
Задняя стенка образовывала естественный уклон, и Итан привалился к ней, глядя на потемневший мир, обрамленный стенами этого миниатюрного алькова. С этой высоты река была не видна, и шум ее, порядком заглушенный расстоянием, спал до подобия громкого шепота.
По мере угасания лунного света сосновый лес по ту сторону реки мало-помалу погружался во мрак, снова окунув Итана в непроглядную темень.
Опять пошел дождь.
Сев, Итан трясущимися пальцами попытался расшнуровать ботинки, взятые у человека, которого прикончил в апартаментах. Ему потребовалось несколько минут, прежде чем наконец удалось распутать узлы и стащить ботинки. Вылив из каждого не меньше пинты воды, он стащил носки, слой за слоем, отжал их и разложил на скале для просушки.