– Ты знаешь ее, Метта, и ты всегда поддерживала меня в ее присутствии. Агнесса слишком расстроена, от нее помощи не будет. Ты ведь не оставишь меня?
Я села в дальнем углу салона, надеясь, что у Бонны есть дела поважнее, чем сведение старых счетов. Она прибыла, закутанная в траурные вуали и полностью сосредоточенная на Екатерине, к ногам которой немедленно бросилась, минуя формальное приветствие.
– Ваше высочество! – умоляюще воскликнула она, прижав руки к груди. – Только вы можете спасти моего господина. Прошу вас, помогите. – Красота юной герцогини была скрыта завесой вуалей, но сердце мое тревожно забилось при первых же звуках знакомого пронзительного голоса.
– Конечно, я помогу вам, если сумею, – ответила Екатерина. – Нет нужды умолять. Поднимитесь с колен, мадам. Садитесь. Скажите, что я могу для вас сделать?
Шелестя черными шелками, Бонна устроилась на обитом тканью табурете рядом с принцессой.
– Вам наверняка известно, что мой супруг в плену у англичан, – объявила герцогиня. – Он стал жертвой ужасных событий в день святого Криспина.
– Ах, разумеется! – оборвала ее Катрин. – Я глубоко скорблю обо всех погибших в битве при Азенкуре, но ведь герцог находится в добром здравии.
Бонна осенила себя крестным знамением и тонкими бледными пальцами смяла шелковый платок.
– Благодарение Господу, раны моего мужа не опасны, однако он далеко не крепкого сложения. Неизвестно, как плен отразится на его здоровье! – воскликнула Бонна. – Герцога заключили в Тауэр. Это страшная крепость, где многие умерли в заключении.
– Тауэр – это королевский дворец, где часто проживает сам король Англии, – осторожно заметила Екатерина. – Неужели вашего мужа содержат в условиях, не подобающих его высокому положению?
Щеки Бонны окрасились гневным румянцем.
– Именно так, ваше высочество! Переговоры о выкупе ведутся для всех высокородных пленников, но посланники из Блуа так и не добились аудиенции у Генриха Монмута. Им было заявлено, что герцога Орлеанского не выдадут до тех пор, пока Франция не согласится уступить Англии Гиень и Нормандию.
– Мне жаль это слышать, – встревоженно заметила Екатерина. – Ваш супруг, разумеется, очень важный пленник. Возможно, со временем король Генрих смягчится.
Бонна подняла вуаль и промокнула глаза платочком.
– В этом-то все и дело, ваше высочество, – всхлипнула она. – Времени у нас нет. К началу лета я ожидаю ребенка. Если вы мне не поможете, то наследник герцога Орлеанского никогда не увидит отца.
Бонна, как обычно, была неколебимо уверена в том, что непременно произведет на свет сына, и ожидала, что судьба подчинится ее воле даже в таком деле.