– Мои поздравления! – Екатерина просияла улыбкой. – Появление младенца наверняка смягчит тяготы разлуки. Господь милостив, он очень быстро благословил ваш брак.
– Да, но вы понимаете, что мне срочно нужна ваша помощь! – раздраженно воскликнула Бонна. – Ваша личная просьба заставит Монмута передумать. В конце концов, он выступил против мощи Франции, чтобы провозгласить вас своей невестой.
Лучше бы Бонна этого не говорила.
– Почему же он этого не сделал? – мрачно осведомилась Екатерина. – Трофеи принадлежат победителю, так ведь? – Она откинулась на спинку кресла и смиренно сложила руки на коленях. – Однако король Генрих вернулся в Англию, дабы собрать силы для нового вторжения. Отсюда следует, что французские земли более значимы для него, чем моя особа.
В мгновение ока дружелюбный настрой собеседниц сменился воинственным.
Бонна застыла в напряженном молчании.
– Тем не менее всему миру известно, что он жаждет видеть вас своей невестой, – проговорила герцогиня с натужной улыбкой. – Если вы обратитесь к Генриху Английскому с просьбой об освобождении моего супруга, он ее непременно удовлетворит.
– Вы ошибаетесь, – задумчиво произнесла Екатерина. – Но боюсь, мы никогда не узнаем его ответа. Лишь королевам позволено просить снисхождения у королей. Дофин очень ясно выразил свое отношение к требованиям англичан, и, как ни прискорбно, я не стану направлять никаких прошений королю Генриху.
Потрясенная отказом, Бонна упала на колени, выронила платок и вцепилась в подол платья Екатерины.
– Ведь мы подруги, ваше высочество! – со слезами в голосе вскричала герцогиня. – Я помогала вам, когда вы впервые прибыли ко двору. Ради всего святого, не откажите мне в небольшой милости!
– Это слишком великая милость, – невозмутимо ответила принцесса. – Даже если бы гонцы вашего отца смогли доставить в Англию письмо, содержащее подобную просьбу, я не стала бы писать. Между Францией и Англией идет война. Моя переписка с королем Генрихом означала бы сговор с врагом. Это было бы нарушением преданности моему отцу, королю, и моему брату, дофину, и это повредило бы делу сохранения короны и единства французских земель.
Бонна внезапно разжала пальцы и осела на пол.
– Вы напрасно злитесь, герцогиня, – продолжила Екатерина. – Я и рада бы вам помочь, но это не вопрос личных предпочтений, а дело государственной важности.
Герцогиня Орлеанская с трудом пришла в себя. Екатерина наклонилась, подняла платок и протянула ей.
– Я искренне рада за вас, Бонна. Надеюсь, новость о ребенке дойдет до герцога и подбодрит его. Будем надеяться, что король Генрих окажется великодушным рыцарем и освободит вашего супруга в недалеком будущем.