Родин тяжело вздохнул. Неужели он так никогда и не остепенится? Неужели не найдет успокоения подле жены? Неужели ему не суждено стать отцом семейства? О, как сложен, как невозможен выбор!
– Que se passe ici?[12] – послышался грассирующий вскрик впереди.
И прежде, чем Родин успел понять, что произошло, в Максима на полном ходу врезалась какая-то юркая коренастая фигура. От неожиданности молодой человек выронил трубку и, чертыхаясь, попытался удержать равновесие. Фигура, тоже пробубнив проклятья, ринулась дальше, но Родин ловко ухватил ее за воротник сюртука, удерживая на месте. Савостьянов, как только пришел в себя, еще не успев поднять трубку и как следует разглядеть обидчика, громогласно проревел:
– Я вас поучу вежливости, месье!
Родин в этот момент, оттесняя добычу от разъяренного моряка, взглянул ей в лицо. Перед ним предстал бледный от испуга саратовский журналист Рабинов!
Да-да, тот самый щелкопер, который с месяц назад подслушивал под окнами Родина и которому Торопков чуть не намял бока. Ох и умел же этот прохвост ввязываться в неприятные истории! Будто на роду ему было написано совать нос куда не следует и получать за это тумаки.
– Вот так встреча… – протянул Родин, все еще закрывая писаку от Максима, который потирал руки, готовясь отомстить за нанесенное оскорбление.
– Вы задерживаете представителя прессы! – завизжал Рабинов, размахивая веснушчатыми руками, как пловец. – Я спешу на телеграф! Вы не имеете права! Мне нужно срочно передать новость в номер! Да отпустите же меня!
– Какую еще новость? – заинтересовался Георгий. – И каким ветром вас вообще сюда занесло?
Насупившийся журналист исподлобья глянул на Родина, которого, разумеется, узнал с первого взгляда, но, переведя взгляд на Максима, все же решил сотрудничать, поняв, что Георгий – его единственный защитник.
– Завтра на Висле будет проходить знаменитая парусная регата, я, собственно, командирован сюда освещать событие, – начал Рабинов нехотя. – Среди участников Варшавское гребное общество, Прусский яхт-клуб из Данцига и чемпионы Санкт-Петербургского речного яхт-клуба.
– Эка невидаль! – перебил его Максим.
Родин жестом призвал мичмана к молчанию и взглядом указал ему на валяющуюся на земле трубку, в надежде, что Максим отвлечется и не будет мешать.
Про регату он знал, кстати, тоже из газет.
Варшавское гребное общество возникло как клуб, объединивший по интересам представителей разных слоев польского столичного общества. В него, в частности, входили мелкие служащие банков, страховых обществ, представители ремесленных кругов, врачи, адвокаты, а также незначительное количество аристократов. Ежегодно в июне и августе проводились обязательные соревнования судов, а в сентябре – так называемая Рекордная гонка на парусных, гребных или моторных судах с особым призом. В качестве поощрений победители регат обычно получали золотые, серебряные и бронзовые значки и памятные медали.