Проблема заключалась только в том, что у него не было ключей от маминой двери.
Салли дважды ударил ногой по двери, в том месте, где встречались створки, надеясь сломать замок. Затем сказал:
— Один большой шум лучше, чем сотня вполовину меньших, — и выбил замок дробовиком, а затем открыл правую дверцу, которая не была закрыта на щеколду, уходящую в порог, в отличие от левой.
— У нас есть одна минута, чтобы ввести код для отключения сигнализации, — сказал Трейвис. Он шагнул в комнату приема, в которую регулярно доставлялись продукты и другие вещи для кухни, прошел к клавиатуре с подсветкой и ввел: «4-4-7-3». Крошечный красный индикатор стал зеленым.
Без замка и щеколды дверь могла остаться только в открытом положении.
Салли использовал эластичную ленту с крючком, чтобы соединить ручки двери вместе, сказав:
— Мы находимся на большом расстоянии от ближайшего дома, вероятность того, что кто-то сможет сказать, где произошел этот выстрел, весьма мала. И все же давайте сделаем все быстро.
Из комнаты доставки, ведомые светом трех фонариков, они вошли в большую холодильную камеру. За холодильной камерой находилась кухня, где все было странным.
Сознание Виктора Безупречного мчится, сидит ли он неподвижно как истукан или беспорядочно бродит по этому безоконному миру, принцем которого является. Будучи клонированным от ДНК исходного Виктора Франкенштейна, он — Виктор Очищенный, Эссенция Виктора, Виктор в превосходной степени, и поэтому у него самое выдающееся сознание за всю историю.
Завод куда меньше в размерах, чем лабиринт во сне, который спящее сознание воздвигает как метафору вечности. Стерильно белые коридоры с отполированным серым бетонным полом ответвляются и ответвляются снова. Просторные комнаты выходят к громадным лабораториям, за которыми находятся другие комнаты обескураживающего масштаба, некоторые оборудованы прессами для штамповки, участвующими в процессе создания Членов коммуны, другие содержат возвышающиеся лабиринты суперкомпьютеров. Каждый безмолвный лестничный колодец получает последние четыре буквы его имени, глубоко под землей от поверхности самого высокого уровня, продираясь через пласты громадного здания, как будто через фундамент к бесконечно темному подземному озеру.
Принимая во внимание, что низвергается цивилизация и мир стирается с лица этого редута, шум не такой уж и сильный. За исключением мягких шагов туфлей с резиновой подошвой, Виктор обычно идет в тишине. Созданное для того, чтобы выдержать прямые ядерные удары и продолжать функционировать, здание не только погружено глубоко в землю, под отклоняющим колпаком шестьдесят футов шириной из стали и бетона, но также и каждая стена, и каждое перекрытие сделано из массивно-толстого бетона, усиленного сталью. Несколько секунд нужно, чтобы проникнуть из комнаты в комнату или с этажа на этаж, и Виктор редко слышит что-то, кроме голоса собственных мыслей в одиннадцатимерном наутилусе своего сложного разума.