Стоя на ногах рядом с Намми, смотря вслед самолету, которого больше не было видно, мистер Лисс сказал:
— Этот сукин сын был как те беспилотники, которые они посылали, чтобы убить самых страшных террористов в Афганистане и других адовых дырах. Они называли их «Предаторами»[67]. Вооруженные ракетами. Должно быть, наводящиеся по теплу от двигателя. Если бы мы только что не свалились, то стали бы обугленным мясом на обед медведям. Какого хрена «Предатор» делает здесь, подрывая снегоходы?
У Намми не было ответа, но он не думал, что мистер Лисс его будет ждать от него. Мистер Лисс знал, что Намми не тот человек, от которого следует ждать ответы.
Чем дольше старик думал о своем вопросе, тем больше раздражался.
— Ни у кого нет права нас преследовать и пытаться сделать из нас тосты, просто взрывая дорогостоящий снегоход на осколки. Да, да, Пичез, я знаю, что это не моя машина, я украл чертову вещь у мертвого человека, который мог захотеть проехать на ней к своим похоронам, а сейчас не может из-за меня и моих воровских наклонностей. Но у меня все еще есть абсолютное право возмущаться такой надменной атакой. Я крепко стоящий на ногах гражданин Соединенных Штатов, в конце концов, у меня есть права. Я не чертов террорист. Ты не террорист. Мы просто мирный безработный и тупица, пытающиеся спастись от монстров, и эти ублюдки взрывают наше транспортное средство.
Пламя стало менее ярким, чем вначале, но охватывало весь разбитый на части снегоход, падающий снег, казалось, также охватывал огонь, миллион искр, несущихся вниз. Отражения света от костра распространялись и трепетали как красно-золотые крылья по белой земле, как будто были ангелами в ночи.
Мистер Лисс настолько распалился, что не мог даже закончить свои предложения. Все, что он начинал говорить, заканчивалось шипением и плевками, и одна группа слов, казалось, не была связана со следующей. Он исполнял дикий танец ярости в низине, кружась на месте, пиная снег, ударяя воздух своими костлявыми старыми кулаками, тряся ими в воздухе.
Намми вспомнил одну из бабушкиных историй, прочитанных ему очень, очень давно, о принцессе, которая пряла золото из соломы, и скупого ничтожного человека, который научил ее этому за то, что она отдала ему своего первенца. Намми не помнил имени принцессы, но ничтожного человека звали Румпельштильцхен, имя, которое пронзает тебя.
В ту минуту мистер Лисс не был скупым. Он был просто злым, но он был уверен, что выглядел как тот человек в той истории. Он сказал, что он был таким сумасшедшим, что мог плеваться. Для Намми в этом не было никакого смысла, так что он просто стоял и ждал, пока мистер Лисс, наконец, не сожжет сам себя, что заняло почти столько же времени, сколько и у снегохода.