— Прогуляемся по скверу, — предлагает Марина.
— Давай.
Олег молча пожимает плечами и оглядывается. Свернули за школу и прошли к забору. В этом месте не хватало нескольких досок. Через эту дыру мы и проникли в сквер. Пропуская Марину, заметил, что Савин все-таки куда-то тихо свинтил. Тактичный у меня друг. Марина тоже замечает, что Олега нет, и тут же берет меня за руку. Эти гормоны меня когда-нибудь доконают. Спокойно, Вязов, спокойно. А Марина тянет дальше по тропе.
Идём под ручку вдоль забора. Тропинка петляет между деревьями и кустарником. Тут будто островок природы в большом городе. Тишину нарушает только птичий щебет и еле слышный шелест листвы. Моё смущение потихоньку уходит, но все равно иду и молчу, как бука. Никогда со мною такого не было, а Марина как будто чувствует это и улыбается, ещё больше смущая меня.
— Хорошо тут, — говорит она, — я здесь по вечерам с Чарли гуляю.
Чарли — это американский кокер-спаниель. Очень симпатичный кобелёк, абрикосового цвета. Приветливый и ласковый, хвост как мизинчик, пропеллером вертится, когда встречает знакомых людей. А если очень хороший друг встретится, то Чарли от радости может и счастливую лужу напустить.
Мы вышли к полянке с беседкой.
— Это здесь ты с Громозекой дрался? — спрашивает Марина.
— Да, именно тут.
Она отпускает мою руку и медленно обходит поляну. Останавливается около яблони.
— А нож правда был?
Врать ей совсем не хочется, даже во благо, поэтому киваю.
— Был. — Я подобрал полуметровую палочку и начал крутить её пальцами. И почему я так робеть начал?
— Страшно было?
— Конечно. — Пожал плечами и закрутил палочкой быстрей.
— Странно, а я думала, ты ничего не боишься.
— Нет, человек всегда боится. Страх это такая защитная реакция. Но его надо перешагнуть, тогда, кажется, что страха нет. Так что все боятся. Даже сам Громозека боится.
— Ну да, — улыбается Марина, — после всего-то…
Из кустов сирени, что росла рядом с яблоней, чинно вышел большой рыжий котяра и остановился, глядя на нас.
— Кис-кис-кис, — присев, позвала его Марина.
Но кот вдруг злобно прошипел и кинулся под сиреневый куст.
— Вот видишь, — смеётся Зеленина, — тебя теперь все боятся.
— А ты?
— Нет, — она поднялась и шагнула ко мне, — я нет…
— … ко мне! …! — Заорал кто-то за беседкой матом. Видно не было, так как закрывали кусты сирени. Раздался громкий лай и опять трехэтажный мат. Почувствовав недоброе я сказал:
— Марин, пойдём-ка отсюда.
Но не успели мы сделать и шага, как за беседкой заорали:
— Фу, Рекс, фу, ну куда ты прёшься?
Потом кусты рядом с ней зашевелились, и из веток показалась огромная черная овчарка. За ней, держась за в струну натянутый поводок и ругаясь появился… Громин.