В подъезде задержался у почтовых ящиков. В нашем отсеке обнаружил толстую упаковку газет. Отец выписывал несколько изданий, включая специфические журналы. Но мне хватило бы одной, все равно во всех новости почти одинаковые. Я зашел в квартиру, кинул прессу на тумбу и, оставив в руках одну Правду, двинулся на кухню. Там отломил половину лепешки и принялся её есть и запивать молоком. При этом бегло просматривал газету.
Так, на первой странице, как всегда про пленумы, решения, про лозунги… не то, в общем. Дальше про то, что творится за рубежом. Ирак воюет с Саудовской Аравией. Эти постоянно воюют, а Саддам пока не знает, что ему через десяток лет кирдык будет, но это тоже не то. Что же за событие случится двадцать пятого числа? Откинул газету. Может, в вечерних новостях скажут, если цензура не придержит? Часто о случившемся событии, обычные граждане узнавали гораздо позже.
Ой, не заметил, как съел всю лепешку и выпил молоко. Аппетит я, конечно, перебил, но все равно надо что-нибудь приготовить. Картошку пожарить что ли?
Кажется плавленные сырки я в холодильнике видел, сделаю-ка я сырный суп! Быстро, несложно и сердито, то есть сытно.
Начистил и нарезал соломкой картошку, поставил её вариться. Налущил лука, нашинковал его, высыпал на сковороду, залил маслом и включил газ. Кастрюля с картошкой закипела, и я бросил в неё плавленые сырки. Зарумянившийся лук переложил в кастрюлю. Сделав огонь слабей, пошел в коридор, к большому зеркалу.
Пора заняться своим взглядом. Как я ни присматривался, не находил в нём ничего такого-эдакого. Обычные глаза, обычный взор. Чуть подумав, достал из серванта альбом с фотографиями, нашел своё фото, вгляделся в него, затем посмотрел в зеркало, сравнивая с «оригиналом». Да, что-то есть такое. Усталость — не усталость, злость-не злость, но глаза были… зеркало души, блин. Взор орлиный, мать-перемать — как говорил Белкин.
Попробовать смотреть по-другому? Попытаемся. Начинаю кривляться — и так и эдак. Прищурюсь — не то, выпучусь — совсем не то. Изображу грусть — с таким видом только «подайте на пропитание» просить. Нахмурюсь… ерунда получается. Зрачки к носу — идиотом выгляжу. Даже попробовал сделать глаза, как у кота из «Шрека». Получилось… даже описать трудно, но слеза от этого вида наворачивается…
В дверь позвонили. Потер лицо, разгоняя все выражения, пошел открывать.
— Это я. — Савин зашел и сразу принюхался:
— Чем это так вкусно пахнет?
— Супом, — говорю ему, — есть будешь?
— Не-а, я дома поел, — махнул рукой Олег, — мама никуда не отпускала, пока тарелку каши не склюю.