Так в молчании и дошли до нашего двора.
Во дворе на дороге стояла черная «Волга». Проходя мимо её, заметил, что Тихомиров, посмотрев на номер, нахмурился. Только отошли от машины, как спиной ощутил чужой взгляд. Мы с дядей Мишей обернулись одновременно. Шофер сидел и делал вид, что с интересом разглядывает бельё, вывешенное на балконах. Я глянул на окно второго этажа — никого. Значит, в спину нам смотрел водитель. А Тихомирову-то номерок машины знаком. Наверняка «Волга» конторская, и приехала она за Зелениным. И по взгляду дяди Миши, сразу ставшему задумчивым, прекрасно это читалось.
У моего подъезда остановились.
— Славный ты парень, Сергей. Удивительный, и странный.
— Почему? — спрашиваю.
Тихомиров стрельнул глазами в сторону машины и сказал глухо:
— Да взгляд у тебя был как…
— У командира?
— Пока, — сразу закруглил разговор дядя Миша и пошел к своему дому.
— До свидания, товарищ капитан.
Я повернулся, бросил взгляд на «Волгу» (шофер смотрел в сторону, делая безучастный вид), и вошел в подъезд, ощущая удивленный взгляд Тихомирова. Быстро поднявшись на первый пролет между этажами, прилип к окну. Дяди Миши уже не было, ушел, а вот в машину как раз садился Зеленин. Смотреть было не очень удобно (машина стояла у другого подъезда), но разглядел, как водитель сначала что-то говорил отцу Маринки, и только потом поехал. Про Аркадьича говорил. Очень понятный интерес конторы к скромной персоне военного пенсионера. Значит, я правильные выводы сделал. Да и пусть следят. Главное — Тихомиров пить бросил. Теперь если и случится роковая для дяди Миши встреча в девяностых, то биты будут не в руках рэкетиров а и их задницах. И это правильно.
На свой этаж поднимался непривычно медленно. Зря я так напрягался с утра. Хоть и приятно ноют мышцы, но сразу такие нагрузки…
Мама встретила удивленно:
— А я гадаю — куда все мои мужчины подевались? — улыбнулась она, — уже начал готовиться к труду и обороне?
— Конечно, мам. А папа в часть уехал. Обещал сегодня раньше дома быть.
— Я знаю. Завтракать садись.
— Сначала в душ.
После душа, сменив бельё, позавтракал. Мама достала кошелек.
— Вот тебе пятьдесят копеек на обед.
— Не надо, мам, — отодвинул я монету — у меня сдача осталась.
Собрав в сумку все учебники (наверняка, сегодня их сдавать будем) и, наведя расческой на голове порядок, я зашел на кухню.
— Готов к труду и обороне.
— Иди уж, военный.
Вышел из подъезда. У лавки туда-сюда прохаживался Савин.
— Привет!
— Привет, — поздоровался он, зло глянув на меня.
— Чего такой злой, — шучу я, — не с той ноги встал?