Мысль снять жилье подешевле привлекала обоих немногим больше, чем возвращение под родительский кров; следовательно, надо было искать другую работу. И такая нашлась. На удивление легко. К сожалению, Джеймс не одобрил новую ступень в карьере Софии. Ему предприимчивость подруги совсем не понравилась. Он разозлился, когда София, приплясывая, прибежала домой с вестью: новая потрясающая работа покончит со всеми ее денежными трудностями, а заодно и с половиной неурядиц Джеймса, если он того пожелает. А в том, что он пожелает, она не сомневалась.
И зря.
— Ты собралась податься в стриптизерши?
— В танцовщицы.
— Которая пляшет голой.
— Танцует. На столах, на коленях, у шеста — какая разница. Главное, бабок срубить.
— Стриптизерша в эпоху постфеминизма! Ты не врубаешься в современный контекст.
София напряглась, ожидая, что сейчас этот подкованный парень обрушится на нее феминистской проповедью. Не тут-то было. Ее угостили порцией буржуазного марксизма, адаптированного для среднего класса.
— Владелец клуба мужчина, а работают там одни женщины.
— Не одни. Уборщики только мужчины. Я их сегодня видела.
Джеймс проигнорировал это уточнение, уборщики определенно не вписывались в его теорию. Он продолжил, для убедительности размахивая бутылкой пива:
— Рабочие механизмы — женские тела. Поэтому стриптизерши…
— Танцовщицы.
— Практически голые танцовщицы подвергаются эксплуатации со стороны владельца. Выполняя свою работу, они приносят ему прибыль — это проблема не современного феминизма, она носит отчетливо классовый характер.
Недаром отец Джеймса читал на полставки лекции по истории социалистического движения. София возразила: танцовщицы владеют средствами производства — своими телами. Они лишь сдают их в аренду предпринимателю.
Но Джеймс был тверд:
— Утрачивая контроль над своими телами, даже на столь короткий срок, как трехминутное выступление, они тем самым отказываются от завоеваний, достигнутых женским пролетариатом за последние сто лет. А хозяин наверняка жирный, белый, пожилой урод, да?
— Нет. Хозяину слегка за тридцать, и он — поджарый сикх из Северного Лондона.
Открыв вторую бутылку, Джеймс передал ее Софии, продолжая упорно, не переводя дыхания гнуть свое:
— Неважно. Потребители — мужчины, у которых водятся лишние деньги на роскошные привычки. У женщин такого рода лишней наличности не водится, это во-первых, а пока у работниц не появится такое же количество денег, чтобы тратить их на потребительские излишества…
— Значит, мое тело — потребительское излишество?
— В данном случае — да. Словом, до тех пор ситуация будет являть собой классический вариант эксплуатации трудящихся.