— Ба?! — удивленно выдала я.
— Вовсе и не комедию, — перестав шататься, сказала родственница. — А ввожу в действие стратегический план, вот.
— Какой план? — все еще пребывая в ошарашенном состоянии, уточнила у нее.
— Как какой? Я, думаешь, с тобой тут все четыре года учиться буду? Месяц, другой… потом обратно в лес, пока народ тропу к избушке не забыл. Одно дело отпуск взять, другое — совсем заработка лишиться, — и, видя, что я не улавливаю связи, со вздохом пояснила: — Нелюдимая ты у меня, Эллис. С людьми и нелюдями плохо сходишься. А что это за учеба будет… без друзей‑то?
— То есть ты меня таким макаром с соседями решила познакомить, да? — чуть не выронив от изумления метлы, спросила я.
— И решила, — подмигнула мне родственница, — и познакомила! Люська ж сказала, что рада нам в любое время будет. А леший обещался редкой травки раздобыть для экспериментальных зелий. Лепреконы и вовсе…
— Ба! — перебила я, глядя на молодую девицу с каштановыми кудрями до талии, которые все еще немного топорщились после истории с молнией. — Только не говори, что и в рыбрариуме ты вела себя так странно… специально.
— Чего это странно? — поджала губы она. — Нормально я себя вела! Ну… с учетом побочных эффектов от молодильных яблок, конечно.
— А Ёжику… эм, то есть Ежи Вацловичу зачем на колени садилась и предлагала выпить на брудершафт? — прищурилась я, вспоминая фривольное общение этих старых «друзей».
— Так по старой памяти, — невинно хлопнула ресницами ведьма и под тихое хихиканье хвостатой нечисти поинтересовалась: — Ты отдыхать‑то пойдешь? Или так и останемся тут, между пятым и четвертым этажами?
— Идем, — покрепче обняв метлы, кивнула я и, буркнув под нос «комедиантка», продолжила путь, больше не переживая о том, что бабушка может спьяну не удержать равновесие.
Вот же! С — с-сводница старая. Друзей она мне подобрала, угу. Самых отпетых обитателей башни покорила своим обаянием, а я так и осталась тенью при яркой и общительной «сестричке». Впрочем, меня все устраивало. Меньше друзей, больше знакомых, и никто не нанесет удар в спину, не предаст, не обманет… красота!
До цокольного этажа добирались под тихое перешептывание бабушки с Учандром. Потом «кот» растворился в темноте, а мы разошлись по комнатам, от которых получили ключи у секретарши Камински. На моей двери мелом была выведена цифра пять, на бабушкиной краской намалевана «шестерка», а на черной створке, похожей на могильную плиту из‑за золотистого орнамента, красовалась бронзовая чеканка с жутковатой четверкой. Комнаты под номерами три, два и один были заколочены досками и запечатаны магическими оберегами, будто из них могли вылезти демоны.