Стуков выпустил карандаш и устало ссутулился. Он готовился к докладу на предстоящем совещании секретарей райкомов.
— Очумел? — спросил Гурьян, пыхтя трубкой.
— Расписался смертельно… Ты по делу?
— Просто посоветоваться. — Он развернул чертеж. — Тут, видишь, нам приходится круто изживать гирлановщину.
— Говори понятнее.
Секретарь дорожил временем.
— Я и говорю… Посмотри, как разбросаны главные части рудника. — Он провел пальцем по дугообразной линии. — Вот эти петли нам мылят шею. — Гурьян пыхтел трубкой, рассказывая словами Вандаловской план перемещения центра силовых средств рудника.
— И что же ты надумал?
В глазах секретаря было изумление.
— Я думаю сдвинуть большим ударом…
— А работы в шахтах и шурфах?
— Придется приостановить.
— Значит, сдать темпы?
— Конечно… Но без американки нам все равно не выкарабкаться. Подумай, мы прибавили почти вдвое рабочих, а если не дадим им дела? К тому же без перетасовки фабрику строить нельзя. Тут надо и об иловом заводе сразу думать.
По сморщенному лбу Гурьян видел, что секретарь озабочен. Стуков поднялся и, широко расставляя ноги, зашагал по комнате.
— А трест как?
— Я написал ему, но ответа ждать долго. Здесь, видишь ли, в первую голову нужна ударная лава из партийцев и шахтеров, а остальных мы потянем за собой, как тогда на бремсберг.
— Я подумаю, Гурьян… Но, кажется, из этого ничего не выйдет…
Гурьян шел домой опечаленный.
Постановление партсобрания и приказ дирекции изумили улентуйцев. Горячий ветер трепал по заборам серые листы бумаги, на которых рукой Пинаева были выведены жаркие слова:
«Большим ударом, усилиями испытанной гвардии шахтеров и старателей, под руководством партии превратим Улентуй в образцовый социалистический прииск».
Костя и Кудряш бегали по забоям с пачками многотиражки.
Над Улентуем голоса гудков, с каланчи призывно звянькал дребезжащий колокол.
Алданец стоял, картинно подбоченясь, на площадке бремсберга. Он презрительно бросил в лицо Кости:
— Эй, интеллигенция из сельского сословия!
— Чего тебе? — забойщик взбычился, сжал кулаки.
— В сволочах ходите! Волыну разносите!
— Отстань, хамло!
— От хамла слышу!
…К серокирпичному бескрышему зданию обогатительной фабрики артель Морозова прокладывала рельсы. На крыше электростанции появились люди с кайлами, гвоздодерами и топорами. Шахты и новые шурфы опустели. Рудник умолк, будто пораженный внезапным ударом в самое сердце. Но взбудораженные мощным зовом тысячи людей единой волей ринулись на большой штурм, на исправление прошлых ошибок. По зыбкой лестнице Костя вскарабкался на крышу электростанции. Бутов размашисто рушил тяжелой кайлой слежавшиеся кирпичи. Отсюда были видны все окрестности рудника. Кучи людей рассыпались по долине. Передние вели от реки канаву. Темная борозда ответвлялась от прежней водопроводной магистрали и под прямым углом ползла к месту нового участка. А там, сверкая лопатами, молотками, переваливая с грузовиков каменный плитняк, мастера под руководством техников и инженеров закладывали фундаменты электростанции и обогатительной фабрики.