Но ведь и мы, взрослые, тоже питаемся любовью. Просто называем это по-другому. Что с нами будет, если кончится наше Небо и мы станем Ветхой Землей номер два? У нас появятся некроискусства Хад и Цоф, а через сотню лет кто-то посмотрит на нас с невидимой высоты – и почувствует такой же ужас, как я недавно…
Я уже добрался до самой дальней точки своей орбиты – и возвращался теперь к мосту. Все эти мысли не то чтобы всерьез занимали меня, а просто проходили рябью по поверхности сознания. Площадь лучилась счастьем – его отражали все лица. Мне махали руками, бросали цветы, но я понимал, конечно, – дело не в том, что собравшимся нравлюсь я или, скажем, мой мундир.
Над площадью работали четыре могучих глюкогена – золотые статуи хохочущих толстяков (кажется, китайское божество удачи). Эти статуи стояли здесь всегда, но использовались в качестве машин счастья очень редко – и сегодня был как раз такой день.
Стоящие на стремянках глюкассаторы время от времени надрезали очередной холщовый мешок – и, сверкая серебряными затылками, засыпали в воронку на спине божества новую порцию монет. Кажется, хохочущие истуканы сжигали около пятисот глюков в минуту – каждый из них! Неудивительно, что публика так рада меня видеть.
Я вспомнил старую мистическую загадку: «Сколько глюков стоит Небо?» Увы, вопрос не имел смысла: без Неба не было бы и глюков. Небо проявляет себя в любом действии целиком, гласил правильный ответ, поэтому оно стоит один глюк – и все глюки, какие есть… Биржевые операции с Небом затруднительны. Ангел прав: богачам только кажется, что счастье в глюках. Оно в Небе, но пойди объясни это богачу, пока Небо на своем месте…
Вокруг глюкогенов стояла охрана, но она была не нужна – от генераторов исходило настолько сильное давление счастья, что рядом с ними оно превращалось почти в боль, и близко никто не подходил: по инструкции, находясь рядом, голову следовало защищать экраном из серебряной фольги. Треуголка Павла, однако, надежно охраняла меня от всеобщего ликования – если не считать глюкассаторов, я был единственным человеком на площади, сохранявшим полную трезвость.
И вот я вернулся на дворцовый мост. Напряжение Флюида было огромным – и с каждой секундой росло. По моей спине прошла сильнейшая вибрация, заставившая меня выпрямиться.
Мне показалось, что я древесный лист в небесном вихре, возносящемся все выше и выше… А потом этот лист замер в самой верхней точке – и стал опускаться вниз. Я понял, что момент наступил. Пора было начинать.
Вытянув жезл из ножен, я поднял его над головой. В это время я не думал ни о чем – но, как только в мои уши ударил восторженный рев толпы, я увидел в своей памяти секунду, из которой стоило сделать Небо.