— Ма-а-а-ара?
Мара дописала фразу и только потом подняла глаза.
— Да?
— А рыбы — холоднокровные? И что это вообще такое — холоднокровные?
— Холоднокровные — это устаревший термин. Теперь мы говорим poikilotherms. Эктотермные животные. Это значит, они прицпоцабливают температуру своего тела к окружающей цреде.
— Очень практично.
— Да.
— А у рыб есть чувства?
— У них есть гормоны стрецца и гормоны счастья.
— Следовательно, они испытывают страх и любовь? — спросил Фред.
— Возможно, — ответила Мара. — Но мы не можем ожидать, что эти чувства одинаковы с человеческими.
И Мара опять уткнулась в свой блокнот.
Фред смотрел на озеро и думал о стае рыбок. Они приспосабливают температуру своего тела к температуре окружающей среды. Когда летнее солнце прогревает воду, стая впадает в восторженную мечтательность и начинает размножаться. Зимой рыбы просто плавают, хладнокровно подыскивая корм.
«Вошел в холоднокровный возраст». Такой словесный след оставил за собой на бумаге карандаш Фреда. Иногда он сам удивлялся тому, какие мысли выделяет его организм. «Как возможна любовь, если уже заранее знаешь, чем она кончится? Как и почему собираешься слиться с другим телом? Узнать другую душу? Для чего? Адаптируясь к слабеющей температуре. Температуре души. Процесс старения! Все должно быть практично. Прагматично. Как у рыб».
Фред ненадолго поднял глаза, и потом его карандаш вывел большими буквами: «КАК ВОЗМОЖНА ЛЮБОВЬ СРЕДИ РЫБ?» Он подчеркнул фразу двумя чертами и посмотрел на Мару. Та не отрывалась от своих записей. И держала свой блокнот так, чтобы Фред не мог прочесть, что она пишет.
Она выглядит гораздо моложе меня, думал Фред. Она гораздо моложе меня. Но она уже не девочка. Готов держать пари, что у нее в ванной стоят кремы, на которых значатся такие вещи, как антивозрастной или восстанавливающий. Или у женщин-биологов такого не водится? Он снова вернулся к своему блокноту. «Разложение форм, — писал его карандаш. — Распад мира. Бессмысленность славы. Тело — упадок».
Ниже Фред начал что-то вроде списка явлений распада, которые он наблюдал у себя в последние месяцы:
«Кисти рук — слоновья кожа. Жилы выступают как горные цепи. Ногти — тусклые, без блеска.
Шея — черепашья. Мин. 1000 лет. Теперь новое — складки на затылке! Вся разница: у черепахи шея подвижнее.
Лицо, прожилки на скулах. Алкоголь?
Глаза: черные/серые пятна в зрачках. Белки глаз — желтоватые. Печень?!
Нос — волосы!
Уши — волосы!
Торс — седые волосы.
Волосы — волос все меньше!»
— Отвислые груди, — сказал Фред вслух.
— Что-что? — переспросила Мара.