В пятницу он собирался пообедать в молочном баре «Дым» пирожками и свежим салатом, на три злотых. А до этого прибраться в квартире. Он всегда наводит порядок перед едой. У него свои привычки. Каждое утро, отслужив натощак утреннюю мессу, он, на новой бензоколонке, перекусывал двумя круассанами и покупал немецкие газеты, приходившие в О. с опозданием на день или два. Каждое утро кассирша на бензоколонке оказывалась первым человеком, с которым он обменивается словами. Эта кассирша, пока никто не видит, чешет и чешет свои жидкие волосы, так что их становится все меньше. В воскресенье он всегда отправлялся один на велосипедную прогулку в поля. Ехал вдоль изгородей, и жердочки казались ему слишком тонкими для здоровенных спутниковых тарелок. Дороги корявые, поля каменистые, сухие и серые, всклокоченные по краю. Толстый слой пыли покрывает черные ботинки, стоит через несколько минут слезть с велосипеда, чтобы проверить заднюю шину. Тоже одна из дурацких привычек. Вот он наклоняется, а иногда в поле неподалеку так же наклоняется женщина с мотыгой в руке и выворачивает из земли камни. И это всегда женщина в черном платье, короче говоря — старая, с платком на голове. Наклонится пониже — и ему видны чулки, красные, вязаные, а лицо — никогда. И он, будучи в Польше, думает: «Точно как в Польше». О Польше, покуда там не побывал, он представления не имел, да и иметь не собирался. Такой уж он был. И диссертация у него такая. Тему ему придумал друг. «Бог и Зло» — название обещало то, чем на деле не обладал автор. Силу воображения, смелость мысли. «Вы из тех, кто скорее вынашивает ответы, чем задает вопросы», — сказал ему один из экзаменаторов в духовной семинарии.
Отправляясь в полдень обедать, он перед выходом из квартиры в приходском доме надел чистые носки. На лестнице столкнулся с прислугой в зеленой вязаной кофте. Вытянув вперед руку, та позвенела ключами от его квартиры и рассмеялась. Он тоже засмеялся и прибавил ходу.
Сумрак подъезда переходит за дверью в солнечный свет. Мусорные баки горят желтым цветом ярче, чем обыкновенно. Настоящие баки, а выглядят, как на картинке. В молочном баре «Дым» плотно поел, как всегда запивая еду кофе. Прежде он всего этого не замечал. Теперь заметил. Настроение поднялось. Со вчерашнего дня он описывал себе все свои действия. И пока нес грязную посуду к раздаточному окну на кухне, понял, что все рассказывает ей. Заложил руки за спину. Такой привычки у него тоже нет, а ведь как удобно.
И отправился домой через залитую солнцем Рыночную площадь с немецким бетонным бункером в центре. После войны полякам не удалось взорвать бункер, и, по бедности, они превратили его в универмаг, и покрасили стены в белый, и пристроили стеклянную стенку. И еще повесили тюлевые занавески, как во многих польских витринах, даже если там лежат компакт-диски, майки, кроссовки и сигареты.