— Если мальчик, то на пиписка трубка одевают. Он туда все время писает, пока ходить не будет…
Пока Бабек просвещал Наташу, ливень ослаб, а через минуту и вовсе прекратился. В дырявую сланцевую крышу сразу же заглянула небесная синь.
Мы высыпали наружу и, сломав на дрова оконные и дверные рамы одного из обвалившихся домов, разожгли на галечном берегу костер. Однако, как только он разгорелся, его пришлось перенести повыше. Река угрожающе вздулась, и вода все ближе и ближе подбирались к огню. Через двадцать минут наша одежда полностью высохла, и мы могли продолжать путь.
Когда мы были готовы покинуть кишлак, запасливый Бабек срубил несколько стоек для палаток. Потом ещё пару толстых ветвистых сучьев на костер. Стойки он вручил нам в качестве временных посохов, а сучья прикрепил за комли к бокам одного из ишаков.
Покидая это место, я оглянулся, чтобы напоследок проникнуться его очарованием. Но в глаза бросился тальник с обрубленными и обломанными ветками. "Вот так всегда"! С горькой иронией подумал я: "Перед нами все цветет, за нами все горит"!
Когда мы отошли от кишлака метров на пятьсот и начали взбираться на террасу, Бабек вдруг закричал, указывая пальцем в сторону Тагобикуля: "Смотри, смотри — мост сломался, в река падает!".
Мы обернулись и увидели корявые бревна, несущиеся в грязном, пенящемся потоке…
Меньше, чем через час мы были на месте. Свернув с зиддинской тропы вправо, мы очутились в узком уютном ущелье, в верховьях которого и был перевал, вернее седловина, ведущая к Пиндару. Солнце уже падало к горизонту. Горы, сразу ставшие загадочными, притягивали своей величественной красотой.
* * *
Люблю всё высокое. Мне подолгу приходилось работать в тайге, тундре, и пустыне. Тайга давит, в ней ты как пчела в густой и высокой траве. Она красива извне, сбоку. Особенно в Приморье, когда ободранный колючками аралии и элеутерококка, облепленный энцефалитными клещами вываливаешься из нее на высокие, изумительно красивые берега Японского моря. А тундра… Я знал людей, которые подолгу могли рассказывать о прелестях ее просторов. Но любоваться ею лучше с вертолета, как впрочем, и пустыней. Землю оживляют Горы…
Они — апофеоз природы, главное ее богатство… Это украшение планеты зарождается глубоко в недрах Земли. Процесс длится миллионы лет!
Потом наступают "Роды". Клокочущая плоть яростно устремляется к небесам! Звуки, возникающие при этом, создают симфонию. И тот, кто слышит эти мощные аккорды, вернее их отголоски — гул землетрясения, шепот лавины, крики птиц — это самый счастливый человек…