Узнав, что среди них нет Яго и компании, старикашка немедленно послал меня вниз договориться насчет завтрашней тайной встречи. Полония не оказалось дома. Мистер Полоний изволил отбыть на несколько суток в деревню Эльсинор, нанести визит родственникам своей первой жены. Остальные собирались сегодня же почтить нас своим присутствием. Эти гиены рассчитывали на подарки. И сколько я их ни отговаривал, они все же увязались за мной. Гамлет и остальные его односельчане смотрели нам вслед с недоумением, но мне на их недоумение было в высокой степени наплевать. Когда человек делает свой бизнес, ему не следует интересоваться, какие чувства он вызывает у посторонних.
Старикашка и гусак встретили банду Фрумэна, как принцев крови. А когда стали раздавать галантерею и гвозди, Гильденстерн, Розенкранц и Яго снова получили впятеро больше, чем любой из остальных. Мне старикашка и гусак объяснили, что так надо и чтобы я не совал свой нос, куда мне не полагается. Как будто эти дрянные вещички только им и принадлежат. Если уж говорить начистоту, то распоряжаться ими могут по праву только два человека: Егорычев и Смит. Но я этого, конечно, не сказал. Я так только подумал. Но подумал с очень большой злостью. А дикарям объяснения давал гусак. Он им сказал, что и Розенкранц, и Гильденстерн, и Яго, и отсутствующий здесь в настоящую минуту Полоний — люди, особо отмеченные богом, что и он и остальные прибывшие с ним белые джентльмены могут в любой момент клятвенно подтвердить. Гусак еще сказал, что он, конечно, никак не собирается давить на чье-либо мнение, но что он нисколько не удивился бы, а, наоборот, всячески приветствовал бы, если бы этим четырем достойным джентльменам воздавались самые высокие почести. Он оглянулся (могу поклясться, для того, чтобы убедиться, что Егорычева нет поблизости) и сказал, что за каждый волос, который упадет с головы этой четверки, островитяне будут отвечать головой. На туземцев это произвело очень сильное впечатление. Они сказали, что примут во внимание это предостережение и постараются сделать из него надлежащие выводы.
Только мы избавились от этой экскурсии, пообедали и отдохнули, как гусак впился в Смита. Он его отвел на самый дальний угол лужайки, как раз туда, где третьего дня словили Кумахера, когда он делал утреннюю зарядку, и там они просидели часа два, не менее, и он все говорил, говорил, говорил, жужжал, как жук, все уговаривал кочегара. А кочегар, тот все больше отмалчивался или отвечал коротко: «да», «нет», «подумаю», «посмотрим». Кончилось тем, что, как и вчера в то же время, стал собираться дождь и они вернулись в пещеру оба сердитые, недовольные. Не договорились. Я понимаю, что с точки зрения наших, то есть старикашкиных и моих, интересов надо было, чтобы Смит дал себя уговорить Цератоду, но приятно, что гусак сел в калошу.