А тому со зла показалось, что Егорычев при виде его улыбнулся. Гусак и поступил, как полагается гусаку. Он приблизился к Егорычеву и зашипел:
— Я не советую вам, сэр, придавать серьезное значение нашей случайной размолвке со Смитом. Я не советую вам, сэр, вообще придавать особое значение отдельным его словам и поступкам. Вы плохо знаете английских рабочих, сэр! А знание английских рабочих — моя профессия, мой кусок хлеба. Английский рабочий может поспорить со своим профсоюзным лидером, даже поругаться с ним, но он никогда, слышите, никогда, не разойдется со своими руководителями, если спор не будет касаться заработной платы или вопросов охраны труда и рабочего страхования! Да и в этих вопросах… — он запнулся, напыжился, его лицо налилось кровью, и он кинул быстрый взгляд на Смита. — Словом, зарубите это у себя на носу, сэр!
Егорычев перестал улыбаться, отложил в сторону записную книжку, в которую он что-то записывал очень экономным мелким почерком, спокойно глянул сначала на гусака, потом перевел глаза на Смита. Смит повалился на койку и делал вид, будто не слушает этого разговора.
Егорычев говорит:
— Неужели, мистер Цератод, вы и ваши коллеги всегда так цинично говорите о рабочих?
— Это не ваше дело, сэр! — визжит гусак.
— Конечно, не мое, — по-прежнему спокойно отвечает Егорычев. — Это дело членов вашего профсоюза… В данном случае — Смита…
Если бы мне сказали, что из обоих джентльменов, только что обменявшихся словами, один — дурак, я бы сразу понял, что это про гусака.
А Смит лежал на своей койке с закрытыми глазами, будто ничего не слышал.
…Снова Егорычев и Смит о чем-то толковали. Чуть свободная минута, они берут друг дружку под руку и гуляют и разговаривают; разговаривают к великому огорчению гусака. Но теперь мне уже неудобно присоединяться к их компании, потому что они каждый раз начинают так ехидно улыбаться, что я бы с наслаждением надавал каждому из них затрещин, если бы они не были такими здоровяками и если бы старикашка строго-настрого не запретил мне до поры до времени обострять отношения с Егорычевым. Но иногда мне удается издали поймать обрывочки фраз. Только что Егорычев рассказывал про санатории и дома отдыха, в которых отдыхают в его возлюбленной России рабочие, крестьяне и служащие. А тот развесил уши. А Егорычев стал так восхвалять роскошный дворец, в котором на берегу Черного моря отдыхают шахтеры, как будто он за рекламу получал с этого санатория определенный процент. А Смит, вместо того чтобы дать отпор агитации этого большевика, сказал, что в Англии ничего подобного нет. Как будто только и дела в Англии и Америке и в других цивилизованных странах, что строить дворцы для отдыха и лечения рабочих или клерков.