Но было две причины, по которым Егорычев не мог себе пока позволить покинуть остров. Еще не была выяснена боевая задача Эсэсовского гарнизона. А за ней угадывалась какая-то очень важная военная тайна. Будь она связана только с островом, Фремденгут не стал бы так за нее цепляться, особенно после того, как он узнал о втором фронте. Не менее значительна была и другая причина. Егорычев сознавал, какая угроза нависла над местным населением.
Усталые и разобщенные возвращались из Нового Вифлеема обитатели Священной пещеры.
Белых сопровождали трое островитян. Двое несли на бамбуковой жерди связки бананов, кокосов и рыбы утреннего улова. Третий в правой руке держал факел, в левой — горшок с похлебкой и большим куском мяса — порцию Смита, который, как было известно старейшинам Нового Вифлеема, оставался в пещере и не смог поэтому участвовать в пиршестве.
Гамлет Браун выдержал характер. Он дождался, пока сам Егорычев подозвал его, и услышал нечто такое, что в четвертый раз за этот богатый переживаниями день заставило его сердце забиться сильнее, а в разум его внесло еще большее смятение.
— Ты пока что ничего никому не говори, — сказал ему Егорычев. (Разговор шел вполголоса.) — Но я постараюсь сделать так, чтобы завтра все, кто угодно, могли при моей помощи зажечь воду.
Гамлет тихо ахнул:
— О, вы тоже можете делать людей чудотворцами, сэр!
Он был доволен, что молодой желтобородый так же властен над стихиями, как и поразивший его воображение, но чем-то неприятный белоголовый джентльмен.
— Нет, — сказал Егорычев, — никто не может делать людей чудотворцами.
— Кроме белоголового старого джентльмена? — разочарованно проговорил Гамлет.
— И белоголовый тоже не может… Я постараюсь завтра показать и объяснить, что Розенкранц — у него язык не поворачивался назвать этого проходимца его новым именем, — что Розенкранц никакого чуда сегодня не совершал.
— Как же это не чудо, если… — начал было Гамлет, но Егорычев мягко перебил его:
— Сейчас время позднее, не для споров. Возвращайся домой. А завтра мы встретимся и потолкуем. Договорились?
— Договорились, — нехотя ответил Гамлет, огорчённый, что приходится уходить без ясности в таком насущном вопросе.
— Значит, без моего разрешения никому ни слова.
— Я не заслужил, чтобы мне это дважды говорили!
— Ну, извини, друг, я не хотел тебя обидеть.
— Спокойной ночи, сэр!
— Спокойной ночи, Гамлет!
И Браун вернулся в Новый Вифлеем.
Дальнейшие события развернулись даже быстрее, чем это предполагал Егорычев.
Фламмери, посоветовавшись на ходу с Цератодом, решил дать Егорычеву решающий бой еще до возвращения на Северный мыс: во всех отношениях целесообразней было обойтись без Смита. К тому же далеко не исключено, что Фламмери не хотел осквернять суетными дрязгами воскресный день и предпочел осквернить ими день субботний.