Предоставив Мообсу рассказывать о том, как удалось ускользнуть последнему оставшемуся на воле эсэсовцу, Егорычев заглянул в пещеру к Смиту. Оба эсэсовца спали или прикидывались спящими. Кочегар сидел в дверях на деревянном ящике и боролся с дремотой.
— Ну как, — встрепенулся он, завидев Егорычева, — поймали?
— Тссс! Не будем будить пленных! — подмигнул Егорычев, присел на краешек ящика и шепотом, на ухо, поведал Смиту, как обстоят дела. Но о промахе репортера он и ему ничего не сказал.
— Вам придется еще немного покараулить, — добавил он напоследок. — Сейчас я уложу нашего репортера отдыхать, а через часок он вас сменит.
— Невредно было бы подежурить и этому мистеру Фламмери, — высказал свое мнение кочегар. — А то как бы он не разжирел от безделья.
— Ему, может быть, было бы и невредно. Но нам, нашему общему делу, это, пожалуй, могло бы повредить.
Для полной ясности Егорычев мотнул головой в сторону пленных и выразительно пожал своей правой рукой левую.
— Понимаю, — сказал кочегар, тщательно обдумав слова Егорычева. — Это мне тоже приходило в голову.
— То-то же! — развел Егорычев руками и вышел из пещеры. У выхода его перехватил Мообс.
— Егорычев! — патетически обратился к нему репортер. — Благодарю вас от всего сердца. Вы настоящий джентльмен, и я вас еще больше полюбил!
— Ложитесь отдыхать, старина, — деловито промолвил Егорычев, который терпеть не мог приподнятых интонаций. — Через час вам придется сменить Смита.
— Не грех было бы заставить и мистера Цератода включиться в это дело, — заметил Мообс, движимый не столько чувством справедливости, сколько неприязнью к англичанам.
— Стоит ли? Мы еще успеем нагрузить его работой. Дела хватит на всех.
— Но это я так, между прочим, — поправился репортер. — А вообще, я буду счастлив оказать вам эту услугу.
— Не мне, а нам. В том числе и самому себе. Только одно условие, Мообс: не давать этим эсэсовцам переговариваться ни с вами, ни между собой. И чтобы они ни в коем случае не подымались со своих мест. Вы понимаете, почему?
— Вы, кажется, считаете меня ребенком, Егорычев!
— Упаси меня бог от такого мнения! И пока вы на вахте, не допускайте в пещеру никого, кроме меня и Смита. Ясно?
Мообс утвердительно мотнул головой.
— Даже Фламмери.
— Даже Фламмери? — кисло переспросил репортер.
— Даже Фламмери. Обещаете?
— Обещаю.
— Потом я вам объясню причину. Сейчас ложитесь спать. А я спешу.
— С удовольствием. Только меня нужно разбудить. Вряд ли я сам так скоро проснусь.
— Разбудим.
В Мообсе вдруг заговорил товарищ:
— А может быть, лучше бы вам сейчас прилечь? Ведь вы больше всех нас устали.