— Почему?
— Я уже это сказала.
— Повтори.
— Потому что люблю его.
— Любишь?
Он обнял ее, словно все еще не веря своему счастью.
— Да. Люблю.
— Ну а раз любишь и готова стать образцовой женой, изволь подчиняться моим требованиям. Мне по-прежнему не слишком нравится твоя нелепая идея помогать женщинам-художницам.
— А мне помнится, ты обещал сделать меня счастливой.
Джиллиан торжествующе улыбнулась, озорно блеснув глазами.
— Обещал. А вы хитроумная женщина, миледи!
— А вы, милорд, очень хитроумный мужчина. — Она чмокнула его в губы. — Мы во всех отношениях подходим друг другу.
В который уже раз поражался Ричард ироническим поворотам своей судьбы. Он считал, что женщинам нет места в искусстве, однако собственный талант унаследовал от женщины. Он принял предложение Джиллиан из-за нужды в деньгах, но деньги были не важны больше. Гордость руководила его действиями вначале, но в конце концов главной стала любовь.
Ричард поцеловал Джиллиан и подумал, что перед ними обоими только начало счастливой жизни, которой мало дела до шестисот тысяч фунтов, восьми или скольких там кораблей и земельных владений в Америке. Его и удивляло, и радовало сознание, что чувство, которого их соглашение не предусматривало, в действительности оказалось несравненно большим богатством, чем любое состояние. Он смотрел в будущее с надеждой на счастье до конца дней с женщиной, которая стояла сейчас рядом с ним.
Через четыре месяца
— А знаете, все производит прекрасное впечатление, не правда ли? — Леди Форестер окинула взглядом элегантно отделанный бальный зал в новом доме недавно сочетавшихся браком графа и графини Шелбрук. — И как много гостей!
— Это их первый бал. Собрались сливки общества, даже в это время года, — ответила ей другая леди. — Я уже видела герцога и герцогиню Роксборо, присутствуют и другие члены семейства Эффингтон. Говорят, что и вдовствующая герцогиня здесь, а она, как вы знаете, никогда не приезжает в город.
— Между этим балом и салонами леди Шелбрук, несомненно, большая разница, — заметила леди Форестер.
Леди Шелбрук все еще устраивала небольшие вечера, но далеко не так регулярно, как до своего замужества. Она была слишком поглощена заботами о создании некоего рода пансионата для женщин-художниц. Видит Бог, леди Форестер могла понять желание поддержать пробивающихся к известности художников — но женщин? Какой в этом смысл? И какое, извините, развлечение?
— Вы видели ее портрет? — спросила собеседница леди Форестер с ноткой благоговения в, голосе. — Он написан этим французом, как его, Ту… не помню дальше. Она выглядит так… так, я бы сказала…