Повернув голову, увидела Алехо. Он смотрел вовсе не на чудесный собор, а на меня, причем выражение лица было, мягко говоря, странным. Тут же стало неловко и неприятно, нахлынуло раздражение. Похожее чувство возникает, когда слушаешь в наушниках любимую музыку, а кто-нибудь неожиданно трогает за плечо. В такие моменты почти теряешь связь с реальностью, и резкое возвращение в привычный мир кажется едва ли не болезненным.
Я быстро заморгала, загоняя обратно навернувшиеся слезы, и приготовилась к насмешкам, но парень взирал серьезно и даже как-то испуганно.
— Это собор Рождества. Не действует давным-давно, со времен Разделения. Я видел его целиком, как сейчас, только на старинных фотографиях. Нижняя часть десятилетиями была зашита щитами, якобы закрыта на реставрацию. А на самом деле никому не требовалось лишнее напоминание об изжившей себя семье. Тем более исполненное столь великолепно, что даже сингла проняло, — изобразил издевательскую усмешку, но глаза оставались тревожными. — А я-то думал, что тебе не понравится.
Я промолчала (а что было отвечать?), поднялась по ступенькам, толкнула дверь. Она не поддалась.
— Тебе там делать нечего, — Алехо не пошел за мной, так и стоял внизу. — И будь добр, прибери свои патлы, смотреть противно. А еще лучше постригись покороче или вовсе сбрей.
— Ты спятил? — наезд на мою прическу оказался неожиданным, несправедливым, злым, и я совсем растерялась. — Мне не идет короткая стрижка, а уж лысый череп…
— Не идет и отлично. Может, станешь чуть-чуть больше на парня походить.
— С чего… — я вовремя спохватилась и захлопнула рот. Чуть не ляпнула, что на парня мне походить незачем, ибо я девушка. А с другой стороны, может, как раз сейчас и нужно признаться? Ведь момент подходящий, и собор такой красивый, и как-то символично…
— Послушай… Ты не сердись… — начала было, но вдруг лошадка, оставленная с тележкой у подножия лестницы, забила копытами и издала тонкое визгливое ржание.
Парень, не дослушав, поспешил к ней, похлопал по шее, успокаивая. Я спустилась по ступенькам, подошла к воде. Запал ушел, язык налился свинцом, губы не разжимались. Нет, сейчас я уже ничего ему не скажу. Какая глупость, будто в плохом фильме: нечто вмешалось совершенно не вовремя. Хотя в жизни тоже так бывает, сколько угодно.
— Ты поосторожней тут броди, — избранный, справившись с лошадью, встал рядом. — Здесь, похоже, змеи. Трава как-то подозрительно колыхалась, когда я подошел к лошади.
— Змеи? — рассеянно переспросила я, припоминая небезызвестного гада, успешно рекламировавшего фрукты наивной женщине. Занятно, если это он же напугал лошадку. Тогда получается, что враг рода человеческого склонен к дешевым эффектам и страдает недостатком фантазии. Нет бы в этот раз прикинуться милым пушистиком, можно и не белым.