Ну конечно.
Изгнанник.
Они хорошо накормили нас, хотя я немного нервничал, пока ел из человеческого черепа. Во время еды они сидели вокруг нас: высокие светловолосые мужчины в мехах; высокие угловатые женщины в узорчатых плащах; высокие светлоглазые дети с заплетенными в косы волосами, как у мальчиков, так и у девочек. Нам подали сушеное мясо и овощи, и подарили большую бутыль с кислым элем, которую мы выкинули, как только вышли за частокол. Они предложили оружие, совершенно изумив нас, потому что в любой ранней культуре меч являлся не просто имуществом, но предметом, который очень трудно получить. Мы отказались. Однако взяли плащи из шкуры северного оленя, а я, взамен, отдал им свой. Плащи были с капюшоном. Наконец-то тепло!
Туманным ледяным утром, закутавшись в новые одежды, мы простились с хозяевами и по утоптанным тропинкам пошли через лес. Постепенно туман становился гуще, замедляя нас. Очень противно, и здорово действовало на нервы. И меня постоянно преследовал образ Кристиана, подходящего к стране огня, Лавондиссу, где духи людей не привязаны к времени. За его спиной я отчетливо видел Гуивеннет, связанную и подавленную. Даже мысль о том, что она может убежать как ветер в долину отца, стала безнадежно мучительной. Мы слишком задержались. Конечно они будут там раньше нас!
К середине дня туман поднялся, а температура упала еще больше. Вокруг нескончаемо тянулся лес, блеклый и серый; угрюмое небо было покрыто облаками. Я часто лазил на высокие деревья, чтобы не потерять дорогу к пикам-близнецам.
Лес становился все более первобытным, преобладал орех и вязы, а местах повыше — березы; привычные дубы почти полностью исчезли, и только на ясных холодных полянах изредка стояли задумавшиеся лесные великаны. Я и Китон не только не боялись этих прогалин, но и считали их убежищами, ободряющими и приветливыми. Мы немедленно разбивали лагерь на такой поляне, как только, ближе к сумеркам, натыкались на одну из них..
Около недели мы шли по замерзшей стране. С обнаженных веток деревьев, стоявших на краях полян и на открытой местности, свисали сосульки. Иногда шел дождь, и тогда мы жались под своими шкурами, несчастные и подавленные. Потом вода замерзала и ландшафт сверкал, будто стеклянный.
Вскоре горы ощутимо стали ближе. Воздух пах снегом. Лес поредел, и мы увидели гребни гор, по которым когда-то проходили старые дороги. С одного из холмов мы увидели дым от костров. Деревня, убежище. Китон стал очень молчаливым и каким-то возбужденным. Я спросил его, что случилось, и он не сказал ничего путного; только пробормотал, что чувствует себя одиноким и пришло время прощаться.