— Вот в это как раз мне труднее всего верится. Я не знаю, кто этот человек, поселившийся в Черной башне. И я не могу поверить, что его перстень настоящий или что он получил его от короля… В стране появился Первый рыцарь? Допустим. Но что он делает тут?
— Черные башни принадлежали Ониксовой гвардии. Единственная сохранившаяся из них — у нас, в квартале Красных Мостовых. Так отчего же ему не вернуться туда?
— В эти развалины, Лайам? В то время как он мог бы жить во дворце?
Старый солдат только пожал плечами.
— И потом, стал бы Первый рыцарь надрываться, восстанавливая башню в одиночку? — не отставал рабочий.
На этот вопрос Лайам тоже не знал ответа.
Однако он чувствовал, что все это имело свой смысл. И нехотя признавал, что не понимает его. Как большинство людей, он почувствовал себя брошенным, когда король возвратился в Цитадель и оставил руководство страной королеве и ее министрам. Дела в Верховном королевстве были плохи уже тогда. Дальше стало еще хуже, жизнь простого народа день ото дня делалась все невыносимее. Ветеран Лайам был из тех, кто не терял веры, кто еще хотел надеяться, что Верховный король не отказался от своего народа.
— Во времена своих первых кампаний, — сказал Кадфельд, — король сам седлал коня. И оружие свое чистил всегда только сам. Спал в палатке или под открытым небом, рядом со своими рыцарями и щитоносцами.
— Это правда, — подтвердил Лайам. — Да и люди, которые тогда окружали короля, были другой закалки, не чета тем, кого приблизила к себе королева. Они знали, что такое пот и кровь. Они знали, что такое работа, и не отступали перед трудностями, не гнушались идти по колено в грязи, если было необходимо…
— Не может быть, чтобы эти люди исчезли все до одного, — заметил писарь.
— Нет. Но можно с уверенностью сказать, что их эпоха закончилась.
Эта эпоха была также эпохой старого солдата. Он выглядел столь опечаленным, что Кадфельд захотел приободрить его и дружески похлопал по плечу.
Лорн встал.
Четверо собеседников заметили его и замолчали. Он все слышал, догадались они. Рабочий побледнел. Писарь застыл. Лайам и Кадфельд смотрели на Лорна и ждали.
Лорн спокойно направился к выходу мимо их стола.
Но передумал и остановился.
Повернулся к ним.
— Того короля-рогоносца, — обратился он к Кадфельду, — звали Галандир Четвертый.
После чего он махнул рукой хозяину заведения и крикнул:
— Запишите на мой счет. Эти люди — мои гости.
И вышел с корзиной снеди в руках, чувствуя на своей спине взгляды всех собравшихся за тем столом. Лишь продавец старых книг не смотрел ему вслед.