Девушка вздрогнула, услышав, как он впервые назвал ее по имени, и говорил при этом с мягкостью, совершенно ему не присущей. Она взглянула ему в лицо: оно утеряло свое привычное высокомерное выражение, насмешливые огоньки во взоре исчезли. В глазах Филиппа читалось искреннее сочувствие к ней.
— Что касается меня, — продолжал он, — то я написал самый благоприятный рапорт, пытаясь выгородить вас. У нас с вами были столкновения, но я не могу признать очевидного факта — из вас получится превосходный солдат, как только вы осознаете всю важность дисциплины!
Внезапно Камилла забыла о своих обидах. Неожиданное признание шевалье заставило ее иначе взглянуть на все случившееся. Она догадалась, каких усилий это стоило гордому Филиппу — он воздал должное ее воинским талантам, хотя она была всего лишь женщиной, а он привык относиться к слабому полу с надменным презрением!
Впервые он обращался к ней без раздражения, без вызова, без иронии! Он просто старался утешить ее, видя, как она страдает. Он хотел помочь ей, значит, не испытывал к ней ненависти!
Пораженная этой мыслью, девушка отпустила гриву Черного Дьявола и начала с жадным вниманием всматриваться в Филиппа, который стоял всего в нескольких метрах от нее.
Нет, ей это не приснилось — именно он говорил с ней так ласково и так нежно! Он стоял в привычной позе, слегка выставив вперед одну ногу и склонив голову, что подчеркивало природную грацию движений и стройность фигуры.
Солнечные лучи, идущие из бокового окна, освещали его тонкое мужественное лицо, прямую сильную шею, широко развернутые плечи. Какой у него решительный изгиб губ, какой высокий лоб, какой глубокий, пронизывающий взор!
Этот обольстительный облик вновь пробудил в Камилле прежнее смятение, с которым ей почти удалось справиться за предшествующие дни. Сердце у нее бешено заколотилось, и чувства вспыхнули вновь. Оглушенная и растерянная, она завороженно смотрела на Филиппа, готовая по малейшему знаку броситься в его объятия. Ему нужно было сделать только шаг, и она уже не смогла бы противостоять неудержимому порыву.
Но дворянин застыл на месте, сохраняя дистанцию. Заметив, как изменилось настроение Камиллы, он держался настороже, сознавая опасность. Он видел слегка приоткрывшиеся губы девушки, словно бы взывавшие о поцелуе, светло-голубые глаза, потемневшие от страсти, и чувствовал, как его самого охватывает глубочайшее волнение.
Он был слишком опытен в делах любви, чтобы не понять нависшую над ними обоими угрозу. Инстинкт подсказывал ему, что нужно немедленно отступить, прежде чем свершится непоправимое. Однако это было свыше его сил: он не мог уйти, поддавшись колдовскому очарованию этой девушки, не мог оторвать от нее глаз, не мог вымолвить ни слова, страшась нарушить чары.