Пора было ехать в Монмелиан и узнать, не прибыли ли посланцы Франции. Старший офицер Форта, предупрежденный о секретных переговорах, сразу же заявил: никакого посольства, никаких посланцев не было и, судя по полученным сведениям, в ближайшие дни не ожидается. Филипп пребывал в растерянности: куда девались эмиссары Людовика XV? Увы, приходилось смириться и ждать известий.
Сообщив коменданту гарнизона, где они остановились, шевалье попросил его в случае каких-либо новостей тотчас послать к ним гонца. Сейчас же ничего не оставалось, как ехать обратно в дом папаши Люка.
Четверо офицеров возвращались на ферму, размышляя, как бы разнообразить вынужденный досуг. По дороге, что вилась вдоль забора, ограждавшего владения крестьянина, уже сновали стайки смешливых и привлекательных девиц; они пытались высмотреть блистательных королевских офицеров.
Маневры деревенских красоток не остались незамеченными. Кавалеры предвкушали приятные развлечения в их обществе. Не имея никаких обязанностей до прибытия французов, все трое мужчин явно решили провести неожиданно выпавшее им свободное время с наибольшей изобретательностью. Поэтому, прибыв на ферму, они сразу направились к колодцу и, сбросив мундиры, принялись плескаться в холодной воде, смывая дорожную пыль.
Камилла с удовольствием бы последовала их примеру, однако при виде своих товарищей, оставшихся лишь в узких панталонах, с видимым наслаждением подставляющих солнцу свои обнаженные мускулистые спины, внезапно засмущалась и подавила в себе страстное желание вымыться.
Зрелище обнаженного по пояс Филиппа необычайно взволновало ее: она даже не подозревала, какой удивительной гармонией отличалось его атлетическое тело. Никого не стесняясь, он потягивался, играя крепкими мускулами и позволяя любоваться золотистой от загара кожей, широкими плечами и могучей грудью. Сейчас он напоминал Камилле одну из тех греческих статуй, что украшали королевский сад в Турине; древний скульптор наделил ее всеми мужскими совершенствами. Капли воды, словно хрустальные шарики, скатывались по шелковистой коже Филиппа, обтекая выпуклые холмы его мышц. Камилла с таким самозабвенным восторгом взирала на шевалье, что он внезапно обернулся и, насмешливо взглянув на девушку, произнес:
— О, мадемуазель де Бассампьер, о чем это вы так задумались? Неужели вы впервые в жизни видите обнаженного мужчину?
Не удостоив ответом очередную колкость шевалье, Камилла развернулась и пошла разыскивать Клер. Ей очень хотелось привести себя в порядок и надеть что-нибудь более легкое, нежели офицерский мундир. Вскоре она увидела служанку: та, дружески улыбаясь, шла ей навстречу.