— Вы ошибаетесь, если думаете, что я завлекла вас сюда с непристойными целями!
— Я вообще ничего не думаю. Мне просто хотелось помочь вам.
Похоже, он говорил искренне. Камилла смягчилась:
— Я всего-навсего хотела показать вам вот это, — надув губки, шаловливо произнесла она, указывая на предназначенного Филиппу рыжего жеребца.
Оглядев животное, дворянин прочел табличку и удивленно посмотрел на девушку:
— И кто же мне его дарит?
— А сами вы как считаете? Разумеется, я. Ведь это из-за меня, а не по вине китайского императора или короля прусского в Ла-Молетт погибла ваша лошадь.
Филипп недоверчиво усмехнулся.
— Он вам не нравится? — с тревогой спросила она.
— Нет, напротив. Он великолепен… Но вам не следует делать мне такие подарки. Тем более что погибший конь принадлежал не мне, а королю, поэтому если говорить о справедливости, то вы должны были бы подарить эту лошадь не мне, а ему.
— Я прекрасно это знаю. Королю я уже принесла свои извинения. Но у него хватает своих лошадей, к тому же он на них не ездит. Тогда как вы…
— У меня есть конь.
— Да, конечно. Но он вас недостоин.
— Вы так считаете?
— На нем вы никогда не могли догнать Черного Дьявола во время наших прогулок. А это, согласитесь, веский довод в пользу нового скакуна!
— Согласен.
— К тому же мне очень хочется, чтобы вы простили меня, — произнесла она с видом маленькой нашалившей девочки, совершившей недозволенный поступок.
Филипп стоял, безмолвно созерцая эту поистине божественную женщину: она преподносила ему сказочного коня да еще и извинялась за свой подарок. Никогда еще никто, кроме короля, не делал ему столь роскошных даров.
Камилла опять ошиблась в своих догадках о причинах молчания молодого человека.
— Если он вам не нравится, — в сердцах бросила она, — всегда найдется кто-нибудь, кто будет рад получить его!
Шевалье весело рассмеялся:
— Вы действительно необыкновенная девушка! Похоже, из всех поездок в Фор-Барро вам запомнилась только гибель несчастного коняги. У меня же сохранились совсем другие воспоминания: именно там вы спасли мне жизнь, и теперь я ваш вечный должник. Для меня жизнь — единственное, что заслуживает некоторого внимания. Поэтому, как вы понимаете, у меня нет никаких оснований принимать такой подарок в качестве возмещения причиненного мне ущерба.
— Значит, вы от него отказываетесь? — покраснев, прошептала Камилла.
— Да, если только вы не найдете какого-либо иного предлога сделать мне подарок.
Камилла задумалась. Филипп больше не смеялся; казалось, он выжидал; глаза его смотрели на нее совершенно серьезно. Ей пришлось сделать над собой отчаянное усилие: то, что она собиралась ему сказать, требовало определенного мужества, а она по-прежнему боялась, что он обратит ее слова в насмешку. Наконец, глядя прямо в глаза шевалье, она уверенно заявила: