— Я держу ее! — крикнул он солдатам, бежавшим к нему со всех сторон.
У Камиллы все плыло перед глазами, она была на грани обморока, задыхаясь после недавней гонки и под тяжестью навалившегося на нее мужчины — впервые она видела так близко над собой чужое лицо.
— Вы делаете мне больно, — пролепетала она еле слышно.
Не разжимая пальцев, молодой офицер поднялся и грубо потянул за собой девушку, заставив ее встать на ноги. Трое солдат крепко ухватили ее за руки, и лишь тогда он отступил от нее на шаг.
— Напрасно вы затеяли со мной эти игры, — произнес он угрожающим тоном, сбивая пыль со своего нарядного камзола. — В скором времени вам придется пожалеть об этом.
В черных глазах его сверкали молнии. Ясно, что эта шутка пришлась ему не по нраву.
— Стража, отвести ее в карцер! И никому ни слова о том, что произошло. Об этой узнице никто не должен знать — таков приказ короля. А у меня есть дела поважнее, и я не собираюсь ради нее отказываться от развлечений.
Смахнув последнюю пылинку с одежды, он покачал головой:
— Проклятая шлюха! Едва не испортила мне бал!
— Вы меня этим не остановите, — решительно заявила Камилла. — Я вовсе не хочу поставить вас в затруднительное положение, сударь, — добавила она, скромно потупившись, но не вполне искренне, — просто мне необходимо отлучиться. Но я обязательно вернусь, даю вас слово.
И она с большим достоинством удалилась, хотя ей нелегко было держаться прямо в ситуации, когда трое крепких солдат держали ее за руки. А шевалье застыл с раскрытым ртом, ошеломленный подобной наглостью; затем опомнился и быстро направился к выходу. Но в душе он сознавал, что поручение короля может оказаться совсем не таким простым и безопасным, как ему показалось сначала. Впрочем, он с честью выходил из куда более сложных положений! И он мысленно пообещал себе как следует приструнить эту строптивую барышню.
Трое стражников отвели Камиллу в подземелье. Вся гордость ее мгновенно испарилась при виде темной конуры без окон. Здесь было очень сыро, в воздухе стоял невыносимый запах мочи, широкая скамья была единственным предметом из мебели. Тюремщик швырнул ей одеяло и запер дверь, даже и не подумав оставить зажженную свечу.
Она оказалась в полном мраке и долго стояла неподвижно, стараясь привыкнуть к темноте. Ни единый лучик не пробивался из-под двери — девушку окружала кромешная мгла.
Вспомнив о скамье, она на ощупь двинулась к ней, споткнулась обо что-то — судя по звуку, это был кувшин — и наконец добралась до места, где смогла сесть.
Было не очень холодно, но она озябла и с дрожью потянулась за драгоценным одеялом, только сейчас оценив великодушие тюремщика. Затаив дыхание, она стала прислушиваться — быть может, здесь водятся крысы или еще какие-нибудь отвратительные твари?