Отставной унтер наливался кирпичным цветом, беспомощно поглядывал на молодых людей в университетских шинелях, безуспешно ожидая хоть какого разъяснения разразившегося скандала. Хотя именно он должен был принять решение, его мозги положительно не справлялись с ситуацией. Студенты. Девица явно из господ, и, кажется, даже где-то виденная. В чем-то обвиняет… Кого? Хозяина? Он кого-то увез, украл? Ее? Да нет, не может того быть, вот же она стоит… Кого-то еще? Девицу? Но зачем хозяину кого-то красть, когда они сами к нему десятками липнут… Не может того быть, потому что не может быть никогда. Тогда что ж? Ошибка? Скорее всего. Так и надо сказать.
– Того, что вы говорите, не может быть! – внушительно сказал швейцар Мартынов и в подтверждение своих слов погладил бороду. – Здесь какая-то ошибка вышла. Хозяин наш к девицам и бабам, можно сказать, равнодушен, а вот они к нему – как раз нет. Да и в заведении его сейчас нету, так что вы здесь напрасно время теряете. Идите и поищите свою пропажу в ином месте. У нас – нипочем не выгорит.
– Я буду говорить лично с Тумановым, даже если мне понадобится для этого сейчас вас убить, – непримиримо сказала Оля и поджала губы. – Лучше пропустите.
Отставной измайловец, который никогда не бледнел даже под ураганной картечью в самых кровопролитных сражениях, почувствовал, как кровь внезапно отлила от лица и скопилась в комок где-то посередине горла.
Что делать?!!
От дальнейших страданий швейцара избавил тумановский лакей Федька.
– Чего тут у тебя, дядька Степан? Что за сбор? – удивился он, выныривая откуда-то из бокового хода. Со стороны Мартынов походил на медведя, отбивающегося от своры пуделей.
– Да вот, – с трудом проталкивая слова через внезапно сузившееся горло, сказал Мартынов. – Молодые господа хозяина требуют. Какие-то у их к нему претензии дурацкие…
– Так и пусти! – легко разрешил Федька. – Михал Михалыч нынче в сплине пьет, и портьеры на веревки режет. Может, они хоть его отвлекут…
Оля, Гриша и Аркадий узрели в словах лохматого Федьки нежданную поддержку своим замыслам и приободрились. Дуня, которая мыслила логичнее остальных, напротив, пригорюнилась. Если неведомый ей Туманов напивается и режет занавески, значит у него теперь явно нет других, более веселых занятий. Если бы предположение Оли оказалось верным, и именно он увез Софи для каких-то своих целей, то уж что-что, а сплин бы ему сейчас не грозил – в этом Дуня была твердо уверена.
– Проси!
Когда Федька распахнул двери в хозяйские покои, молодые люди не смогли сдержать изумленных вздохов, а Оля, которая побывала тут совсем недавно и имела возможность сравнивать, судорожно всхлипнула.