– Ну надо же! – удивился Туманов. – А такой богатый дом был. До чего же глупы оказались! Но я-то тут причем?
– Ты, мой герцог, людей не хуже меня знаешь, – Иосиф по-новому скрестил ноги на столике, отпил из бокала вина, потянулся и закусил виноградом, который стоял в вазе рядом с его ботинком. – Только прикидываться любишь сиротой казанской… Ну да ладно, хочешь от меня услышать, слушай. Жизнь, значит, у Ксении по всем статьям не удалась. Надо ей при такой жизненной позиции виноватых найти или не надо?
– Надо, наверное, – нерешительно согласился Туманов. Сам он давно отказался от мысли найти людей, виноватых в его жизненных проблемах, но к женщинам, как к существам зависимым и неполноценным, до знакомства с Софи относился с долей пренебрежительной снисходительности. – Вот муж у нее обалдуй порядочный…
– Вот и глупо! Муж, каким бы он ни был, это как бы часть ее самой. Обвинить во всем его, значит и себя тоже не пощадить. Нет, это вовсе не годится. Если хочешь знать, по нынешней Ксениной теории во всем виновато проклятие.
– Как-кое проклятие? – изумился Туманов. Мистическая часть мироздания стопроцентно находилась за границами его интересов.
– Для наполнения жизни хоть какими-то впечатлениями Ксения периодически устраивает у себя своеобычные сборища. Насколько я понял, там занимаются всякими малопочтенными с точки зрения нормального материалиста, но модными нынче вещами – спиритизм, гадания, выступления и откровения всяческих посещающих столицу шарлатанов. Мне удалось войти в доверие к одному из постоянных посетителей ксениного салона (в этом месте Туманов весело усмехнулся, а Иосиф опустил глаза и прикусил губу с выражением искренней боли. Туманов не глядел на приятеля и ничего не заметил). Он мне многое объяснил. Остальное я достроил сам с помощью операции синтеза. И вот что получается. Шестнадцать лет назад вместе с Глазом Бури в их семью вошло нечто мистическое, что могло быть, в зависимости от обстоятельств, повернуто и к добру, и ко злу. Саджун во время гадания сказала лишь часть правды, и воспользовалась силой камня в своих интересах. Когда же камень исчез, у Мещерских все пошло наперекосяк. Если камень вернуть, то все опять наладится…
– Что наладится? – ошеломленно спросил Туманов. – Что теперь может наладиться?
– Этого я не знаю. Экзальтированные дамы средних лет для меня, сам понимаешь, загадка. Тебе виднее.
– Но ведь Глаз Бури давно в Бирме, в короне ихнего Будды!
– Ксения не знает об этом. Если она каким-то образом пронюхала про твою дружбу с Саджун и связала ваши прошлые и нынешние ипостаси, то она вполне может думать, что камень по-прежнему у вас и именно ему вы обязаны своей удачей. Сам говорил, вполне возможно узнать, что за последние пятнадцать лет он не всплывал ни на одном аукционе. Вообразить себе, что вы украли его, чтобы вернуть в храм – на такое ни у кого фантазии не хватит. Так что Ксения по-прежнему считает именно себя истинной хозяйкой камня и полагает, что у нее все права на него. В конце концов, это ее наследство. Получив камень, она может его просто продать и в результате иметь собственные, независимые от мужа средства. Выкупить какое-нибудь из имений, жить там, читать книги, заниматься астрологией и спиритизмом… Ну, черт ее знает, что ей там еще надо!