Писатели ошибаются, когда развивают то, что содержится в завязке их произведений. Им бы не следовало этого делать. Вместо этого они бы должны были последовательно строить завязки и бросать их в самый захватывающий момент. Именно на своей начальной стадии истории безукоризненны. И разве все остальное не подчиняется этому закону? Конечно! Это случается не только с книгами, но и с фильмами и с театральными произведениями. И в политике происходит то же самое. Если ты настолько наивен, что веришь политикам, неужели для тебя программа политической партии не выглядит в тысячу раз интереснее, динамичнее и смелее, чем ее исполнение после того, как данная партия приходит к власти? В программе все — полная идиллия, а на практике ничего не выполняется, все искажается; реальность предстает во всей неприкрытой жестокости. А (если обратиться к реальной жизни, а не к литературным произведениям) зарождение любви, первый взгляд, первый поцелуй — не лучше ли они всего того, что приходит потом, когда время неизбежно приводит нас к краху? Все должно только начинаться и никогда не заканчиваться. Или человеческая жизнь: разве в трехлетнем возрасте перед нами не открыто множество возможностей? Что будет с этим мальчиком, чей путь еще только начался? По мере того как Он будет взрослеть, жизнь будет закрывать перед ним одну дверь за другой, и из всех надежд сбудутся лишь немногие, да и то, если ему повезет. И с книгами случается то же самое. Страстный любитель литературы не может остановить жизнь, если, конечно, не решил покончить с собой, но зато повествование можно прервать в самый интересный момент, когда возможностей еще остается очень много. Поэтому он никогда не дочитывает книги до конца. Он читает только завязки, в крайнем случае несколько страниц. Когда спектр возможностей сюжета начинает сужаться и книга наскучивает ему, он закрывает ее и ставит в книжный шкаф, где книги стоят строго в алфавитном порядке в соответствии с фамилией автора.
Разочарование может наступить в любой момент. При чтении первого абзаца, на тридцать восьмой или даже на предпоследней странице. В последний раз он дочитал книгу до последнего листа. Когда перед ним остался только один абзац (совсем короткий, не более трети страницы), а разочарования он так и не испытал, ему стало страшно. Что, если эта книга не разочарует его даже на последней строчке? Это было практически невозможно, отрезвление должно наступить, как наступало всегда, пусть даже это случится на последнем слове. Ну, а если нет? На всякий случай наш герой быстро отвел взгляд от книги, когда до последней точки оставалось еще строчек пять. Он закрыл книгу, поставил ее на место и вздохнул полной грудью. Это проявление твердости позволит ему продолжать мечтать о том, что рано или поздно (в самый неожиданный момент, как только он наконец решится) у него хватит смелости не откладывать еще раз на завтра окончательное решение.