— Пошли? — спросил Дикки.
Том поплелся за ним из бара, как собака за хозяином.
Когда вышли на дорогу, Дикки сказал:
— Если ты в состоянии сам дойти домой, я, пожалуй, забегу к Мардж.
— Я в порядке, — ответил Том.
— Ну вот и отлично. — И уже на ходу Дикки обернулся и сказал: — Может, зайдешь за почтой? Как бы я потом не забыл.
Том кивнул. Он зашел на почту. Получил два письма. Одно ему самому от мистера Гринлифа, другое Дикки от кого-то в Нью-Йорке, кого Том не знал. Остановившись в дверях, Том распечатал письмо мистера Гринлифа, почтительно развернул лист с машинописным текстом. Письмо было на внушительном фирменном бланке, название компании набрано бледно-зеленым, посредине торговая марка, изображающая штурвал.
«10 ноября 19…
Дорогой Том!
Учитывая, что Вы провели с Дикки уже больше месяца, а он по-прежнему не выказывает намерения вернуться домой, я могу прийти лишь к одному выводу: ваша миссия оказалась безрезультатной. Очевидно, Вы вполне искренне заблуждались, сообщая в своем письме, что Дикки рассматривает возможность возвращения. Но честно говоря, из его письма от 26 октября я не вынес такого впечатления. Более того, он, как мне кажется, утвердился в своем решении остаться в Монджибелло.
Хочу, чтобы Вы знали, что моя супруга и я признательны Вам за все усилия, предпринятые Вами ради нас и нашего сына. Отныне я считаю Вас свободным от каких бы то ни было обязательств по отношению ко мне. Надеюсь, что Ваши усилия за последний месяц не слишком затруднили Вас и что путешествие было для Вас приятным, несмотря на неудачу, которую Вы потерпели в достижении главной цели.
Примите привет и благодарность как от моей супруги, так и от меня.
Ваш Г. Р. Гринлиф».
Это был последний удар. С бесстрастием, даже большим, чем в его обычно выдержанных в холодном деловом стиле письмах, поскольку речь шла об увольнении и выражалась благодарность лишь из вежливости, мистер Гринлиф просто-напросто давал ему пинка под зад. Он, Том, потерпел поражение. «Надеюсь, что Ваши усилия за последний месяц, не слишком затруднили Вас…» Какая злая ирония! Мистер Гринлиф даже не написал, что был бы рад встретиться с Томом, когда тот вернется в Америку.
Том машинально передвигал ноги, поднимаясь вверх по холму. Он представил себе, как в эту самую минуту Дикки сидит у Мардж и рассказывает ей про встречу с Карло в баре и про то, как странно вел себя Том на обратном пути. Том знал, что скажет Мардж: «Неужели ты не можешь от него отделаться?» Ему пришло в голову пойти и объясниться с ними, заставить их выслушать себя. Том повернулся, посмотрел на непроницаемый квадратный фасад дома Мардж, на пустые глазницы темных окон. Его джинсовая куртка намокла под дождем. Он поднял воротник. Быстро пошел дальше вверх, к дому Дикки. По крайней мере, с гордостью подумал Том, он не пытался выманить у мистера Гринлифа дополнительных денег, хотя и мог бы. Даже с соучастием Дикки, если бы подъехал к нему с этой идеей в свое время, когда Дикки был расположен к нему. Любой другой так и поступил бы. Любой другой. А он, Том, нет. Это уже кое-что, не так ли?