– Машину обнаружили в Эндрюсе, – сказал Франц. – Они ее там бросили.
– Когда Маршалла отправили в Германию, – добавил я.
Франц кивнул, не отводя взгляда от дороги.
– Так и было написано в журнале убытия и прибытия. Припаркована Маршаллом, с отметкой Управления военных сообщений в декларации. Наши парни передали эти сведения в ФБР. Так быстрее. Система взаимных одолжений. Бюро работало всю ночь. Сначала с неохотой, но потом они заинтересовались. Оказалось, что это связано с делом, которое они расследуют.
– С делом Брубейкера, – сказал я.
Франц кивнул.
– На коврике в багажнике обнаружены кровь и кусочки мозга Брубейкера. Их соскребли бумажными салфетками, но недостаточно тщательно.
– Что-нибудь еще? – спросил я.
– Еще очень многое. Там найдены другие следы крови, совсем немного, возможно, с рукава или лезвия ножа.
– Кровь Карбона, – сказал я. – Она осталась после предыдущей поездки Маршалла в багажнике. А нож нашли?
– Нет, – ответил Франц. – Но внутри багажника полно отпечатков Маршалла.
– Иначе и быть не могло, – заметил я. – Он провел в нем несколько часов.
– Под ковриком нашли личный знак, – сказал Франц. – Вероятно, цепочка была порвана, и он оказался в багажнике.
– Личный знак Карбона? – спросил я.
– Совершенно верно.
– Любители. Что-то еще?
– В основном обычные вещи. Машина была довольно грязной. Волосы, волокна, старые обертки, банки от содовой, ну и все в таком же духе.
– А баночка от йогурта?
– Одна, – ответил Франц. – В багажнике.
– Клубничный или малиновый?
– Клубничный. С отпечатками Маршалла. Такое впечатление, что он решил перекусить.
– Он открывал баночку, – сказал я. – Но йогурт Маршалл не ел.
– Там еще оказался пустой конверт, – продолжал Франц. – Адресованный Крамеру в Двенадцатый корпус, в Германию. Авиапочта, с прошлогодней маркой. Обратного адреса нет. Такое впечатление, что прежде в нем лежала фотография.
Я ничего не ответил. Франц посмотрел на меня в зеркало.
– Это хорошие новости? – спросил он.
Я улыбнулся.
– Если раньше у нас были только предположения, то теперь появились косвенные улики.
– Гигантский скачок для всего человечества[39], – сказал Франц.
Потом я перестал улыбаться и отвернулся. И начал думать о Карбоне, Брубейкере и миссис Крамер. И о миссис Ричер. В начале января 1990 года по всему миру умирали люди.
Дорога до Ирвина заняла более часа. Наверное, об автострадах Лос-Анджелеса говорят правду. На базе все выглядело как обычно. Все были чем-то заняты. База расположилась на большом участке пустыни Мохаве, и здесь по очереди жили полки бронетанковых войск, которые участвовали в учениях, когда сюда прибывали другие части. Тут всегда царила напряженная атмосфера учений. Погода обычно оставалась солнечной, и люди неизменно получали удовольствие, играя с большими дорогими игрушками.