– Север, – отрывисто бросил Ричер. – Где север?
– Север? Север у нас за спиной, – сказала она. – Нужно развернуться.
«Гайд-Парк-корнер». Ричер дважды проехал под красный свет и свернул так резко, словно он вел электромобиль паркового аттракциона, пересекая одну линию за другой. Вновь вылетел на Парк-лейн, уже развернувшись, делая шестьдесят миль в час. Практически на двух колесах.
– Куда теперь? – спросил Ричер.
– Что происходит?
– Мне нужно выбраться из города.
– Я не знаю как.
– Возьми атлас. Там есть план города.
Ричер обгонял автобусы и такси. Полинг принялась отчаянно листать страницы.
– Едем прямо, – наконец сказала она.
– Это север?
– Эта улица приведет нас туда.
Они проехал через Марбл-Арч с ревом двигателя. На Марилебон-роуд промчались по зеленому свету. Выехали на Мейда-Вейл. Затем Ричер слегка снизил скорость. И сделал несколько глубоких вздохов – казалось, он минут тридцать до этого не дышал.
– Куда дальше?
– Ричер, что произошло?
– Говори, куда ехать.
– Сверни направо по Сент-Джонс-Вуд-роуд, – ответила Полинг. – Так мы сможем добраться до Риджентс-Парк. Дальше налево и тем же путем. И пожалуйста, расскажи мне, что происходит, черт побери!
– Я совершил ошибку, – сказал Ричер. – Помнишь, я сказал, что у меня такое чувство, будто я совершил серьезную ошибку? Ну так я был не прав. Я совершил катастрофическую ошибку. Самую чудовищную в истории Вселенной.
– Какую ошибку?
– Расскажи мне о фотографиях в твоей квартире.
– А что тебя интересует?
– Это племянники и племянницы, верно?
– Их у меня немало, – согласилась Полинг.
– Ты хорошо их знаешь?
– Достаточно хорошо.
– Проводишь с ними время?
– Довольно много.
– Расскажи про их любимые игрушки.
– Игрушки? Я плохо представляю, какие у них игрушки. Я не успеваю к ним привыкнуть. Игровые приставки, видеоигры… Каждый раз у них что-то новое.
– Нет, не новое. Их любимые старые игрушки. Расскажи, что они вынесли бы из дома, если бы начался пожар. Когда им было по восемь лет.
– Когда им было по восемь лет? Ну, наверное, плюшевого медведя или куклу. То, что у них было с самого раннего возраста.
– Вот именно, – кивнул Ричер. – Нечто успокаивающее и хорошо знакомое. То, что они любят. То, что они хотели бы взять с собой в путешествие. Как та семья, которая сидела рядом со мной в вестибюле отеля. Мать достала игрушки, чтобы успокоить своих детишек.
– И что с того?
– Как выглядели эти вещи?
– Как медведи и куклы, наверное.
– Нет, позднее, когда детям было по восемь лет.
– Когда им было по восемь? Игрушки прожили с ними целую жизнь и выглядели ужасно.
Ричер кивнул, не спуская взгляда с дороги.