— Да, конечно.
— Что ты об этом думаешь?
— Может, поторговаться? Если они поймут, что мы готовы платить, пойдут на уступки. Отвертеться бы от выплаты потиражных, с остальным, думаю, справимся.
— Это остальное — десятки тысяч долларов, — раздраженно буркнул Андрей. — Сколько у вас в запасе подготовленных книг? Учитывая эту чертову Уокер.
— Примерно на два месяца.
— Очень хорошо. За эти два месяца нужно полностью перестроить работу издательства. Оставим серию детективов, их еще можно издавать несколько лет, ни у кого ничего не покупая, остальное прикроем. В последнее время я над этим долго ломал голову и, кажется, кое-что придумал.
Пашкевич обстоятельно рассказал Шевчуку о своем решении переключиться на выпуск научно-популярных книг.
— Отправь Гришу в Польшу, там их издают сотнями, самые разные, с разных языков, сериями и вразброс. В красочных мягких обложках, с иллюстрациями. Пусть отберет несколько десятков, договорится о приобретении авторских прав на лучшие, некоторые можно делать самостоятельно. Но надо спешить. Что скажешь?
Шевчук молчал, лихорадочно обдумывая услышанное. Пашкевич словно прочитал его мысли и теперь выдавал их за свои — именно такие книги Шевчук собирался выпускать, создав собственное издательство. Интерес к макулатурным романам и кровавым триллерам падает, наелись.
— Ты что, заснул?
— Думаю, — ответил Шевчук. — Ну что ж, идея, по-моему, интересная.
— Тогда послушай. Для тебя не секрет, что в последнее время я был очень недоволен вашей работой. Твоей и Гришиной. Обсуждать ничего не хочу, но… Считай, что это ваш последний шанс. Сделаете к моему возвращению пять-шесть книг, прощупаете рынок, разработаете перспективный план с конкретными темами, авторами, названиями, договоренностями — забудем старое, начнем как когда-то, в девяносто первом. Завалите — выгоню обоих. Ты меня знаешь, это не пустая угроза. Покрутитесь, ребята, покажите, что вы еще на что-то способны. Все, Володя, ко мне пришел врач. Будь!
— Будь! — ответил Шевчук и положил трубку. «Не выгонишь, — спокойно подумал он, — скоро тебе будет не до нас и не до «Афродиты». А за идею спасибо, хорошо, что ты подтвердил мои собственные мысли.» Позвонил Григорию.
— Загляни, есть новости.
Григорий выглядел подавленным, его щеки были заклеены полосками пластыря.
— Что случилось?
— Андрей заболел. Диагноз еще не установили. Меня к нему не пустили, побоялись, что занесу инфекцию, поговорили по телефону. Профессор Эскина забрала его в больницу среди ночи, значит, что-то серьезное. Наверное, он и сам это понимает. Кроме нас, «Афродиту» ему оставить не на кого, козе понятно, за несколько месяцев Аксючиц все развалит. Ты ведь знаешь Андрея — когда надо, он умеет отступать. Но, чтобы уцелеть, нам придется крепенько покрутиться.