Взгляд Дженни стал серьезнее. Она сжала руки так, что побелели косточки пальцев.
— Мне казалось… что ты этого хотел — и всерьез.
— А откуда, черт, ты можешь знать, чего хочу я?
— Мы были… близкими, как только могут быть мужчина и женщина…
Ее тихие слова оборвал взрыв визгливого смеха и горстка грубых слов. Дойл смачно сплюнул прямо на пол.
— Хватит, киска. Еще не родилась та баба, которая станет близкой мне. То, что ты порезвилась со мной под одеялом, вовсе не значит, что тебе дано право продать историю моей жизни в воскресную газетку. Не дуй губки, рыбочка, я не говорю, что мы плохо прыгали в кроватке. Только тебе ли не знать, что есть вещи куда более важные?
Девушка пошатнулась и съежилась, казалось, она стала даже меньше ростом. Мгновение он был уверен, что она потеряет сознание, а он не сможет ее подхватить, и у него не осталось даже сил, чтобы крикнуть и позвать на помощь.
Она отвернулась и на ватных ногах вышла из палаты. Дойл тяжело опустил налитые свинцом веки. Сейчас он должен был чувствовать себя символом бескорыстия и благородства, но не мог. Ему было страшно и одиноко, боль переползла во все клеточки его искалеченного тела. Он хотел только одного — умереть.
Дженни заплакала только в коридоре. Ничего не видя, она переставляла негнущиеся ноги прямо по середине ковровой дорожки, не вытирая безнадежных слез. Миллер, ничего не понимая, догнал ее, обнял за плечи, обернул к себе и прижал к стене.
— Что там произошло?
— Он высказал все, что думает обо мне, — просто ответила девушка. — Только и всего, — горько добавила она. — Можно, я пойду?
— Удивительно, какими дураками порой бывают умные люди, — беззаботно улыбнулся Миллер. — Заставь поработать свою очаровательную головку, Дженни. Когда он вышел из твоего дома, на нем были сухие ботинки, как раз впору, непромокаемый плащ и деньги в кармане. Твои деньги. Кстати, зачем он позвонил тебе?
— Чтобы сказать, что возвращается в больницу и в тюрьму.
— А почему он опять был босиком? Без плаща? Чего ради он выбросил всю одежду, которую дала ему ты? Почему сломя голову несся под проливным дождем, когда догадался, что тебе грозит опасность?
В ее глазах мелькнула тень надежды, но она еще не до конца поверила в нее.
— Сейчас он вел себя подло. Лучше бы он ударил меня.
— Он добился именно того, чего хотел. Неужели ты не поняла? — ласково спросил сержант. — Все то, что он наговорил тебе минуту назад, — самое сильное доказательство, кто ты для него и как нужна ему. — Он мягко и властно подхватил девушку под руку. — Давай вернемся. Сейчас сама разберешься, что к чему. Спрячься за ширмой и сиди тихо, как мышка.