— Гонора, остановись, — сказал Курт.
— Останется пятно.
— Ничего страшного, отдашь в чистку.
— Мне кажется, его лучше замыть, — Гонора сделала шаг к ванной.
— Ради Бога, Гонора, угомонись. Сядь на диван и успокойся. Что ты суетишься? Здесь, в Вашингтоне, ты все время находишься в каком-то нервном возбуждении.
«Он наверняка догадался, что мне снятся эротические сны», — подумала Гонора, но, руководствуясь здравым смыслом, решила, что невозможно прочитать мысли другого человека.
— Ты же знаешь, что я легко возбудима, — ответила Гонора. — Мне казалось, что ты уехал на уик-энд с Марвой Лей.
— Она сейчас в Риме, снимается для какого-то французского журнала. Я ездил в Вирджинию.
— В Вирджинию?
— Да, у меня там были дела. Я ужасно голоден. Не хочешь составить мне компанию?
— Сейчас в ресторане полно людей.
— Мы где-нибудь поедим бутербродов или бургеров.
— Хочешь еще бутерброд? — спросил Курт.
— Нет, я сыта по горло. Зачем ты накупил столько?
— Я все еще не забыл голодное детство.
— Да, я помню твои рассказы.
Задрав голову, Курт смотрел на памятник Джорджу Вашингтону.
«Имею ли я право говорить с ним о его жизни?» — подумала Гонора, глядя на освещенный обелиск, тень от которого падала на темную воду бассейна. Они сидели у подножия мемориала Линкольна, и свежий ветерок обдувал их разгоряченные лица. На Гоноре был старенький свитер, на Курте — серая спортивная рубашка. Перед ними стояли пакет с бутербродами и кофе.
— Почему ты спросила меня о Марве Лей, Гонора?
— Просто я была уверена, что ты с ней. Ни для кого не секрет, что ты спишь с Марвой Лей.
— А с кем спишь ты?
Гонора не знала, что ответить, и лишь смущенно улыбалась. Раньше такой вопрос оскорбил бы ее, она посчитала бы его бестактным, но сейчас, как свободная женщина двадцатого века, она ясно представляла себе, что мог думать о ней Курт. Возможно, он решил, что, живя в одной квартире с Ви, она стала лесбиянкой или занимается онанизмом, а может, и того хуже, что у нее наступил ранний климакс. Но что она могла сказать? И Гонора продолжала смущенно улыбаться.
Курт внимательно посмотрел на нее.
— Гонора, хочу сказать тебе только одно — я избегал женщин, похожих на тебя.
Пронзительная радость охватила Гонору. Значит, Курт помнит ее!
— Так у тебя никого нет? — спросил он.
— Давай поговорим о чем-нибудь другом.
— Лиззи никогда не рассказывала мне о твоих знакомых мужчинах.
— Значит, ты поставил на мне крест?
— Вовсе нет. Скажи мне честно, Гонора, что заставило тебя так резко порвать со мной? Обида?
По ступеням мемориала поднималась обнявшаяся парочка. Услышав голос Курта, молодой человек вгляделся в его лицо.