С силой захлопнув дверь, Гидеон быстрым шагом подошел к камину, откуда продолжал внимательно изучать племянниц своей покойной жены.
— Добрый день, дядя Гидеон, — покраснев, прошептала Гонора.
— Меня удивляет, что с вами нет отца. — Его голос был твердым, в нем чувствовался характер и умение заставить себя слушать.
— П… папа отдыхает… — Гонора от волнения слегка заикалась. — Он болен…
— Вчера Силвандер был на работе, — резко возразил Гидеон. — Кто из вас кто?
— Я… — начала Гонора.
Гидеон прервал ее.
— И кроме того, разве вас не трое?
— Да Джосс… Джоселин… ей только девять, почти десять. Мы не взяли ее с собой. Дядя Гидеон, меня зовут Гонора, а это Кристал. Мы пришли выразить вам свои соболезнования по поводу кончины тети М… Матильды. — Гонора говорила с трудом. — Мы никогда ее не видели, но она всегда была так добра к нам.
— Ваша тетя уже давно плохо себя чувствовала, но последние полтора года она была прикована к постели и очень страдала от боли.
Гонора прерывисто вздохнула.
Кристал подошла к сестре. Опущенные ресницы прикрывали ее вспыхнувшие гневом голубые глаза, но голос был мягким и сердечным, когда она произнесла:
— Должно быть, ей было очень тяжело, дядя Гидеон… да и вам тоже.
Взгляд Гидеона на мгновение задержался на хорошеньком склоненном личике с покрасневшими от ветра щеками.
— У меня другие посетители, — сказал он, стараясь смягчить голос, — идемте и выпьем кофе вместе с ними.
Двери между тремя богато отделанными комнатами с высокими потолками были раздвинуты; во всех трех каминах из черного мрамора горел огонь. Красновато-лиловые шторы на окнах были задернуты, закрывая величественную панораму города и залива Сан-Франциско. В тусклом свете горящих канделябров можно было рассмотреть около двадцати одетых в черное людей, на лицах которых не было и следа горя по случаю тяжелой утраты. Подталкивая сестер, Гидеон твердым шагом подошел к трем оживленно беседующим матронам, в руках которых были чашечки из тонкого фарфора.
— Племянницы Матильды, только что приехавшие из Англии, — пробурчал он. — Миссис Индж, миссис Карстарз и миссис Бурдеттс, разрешите вам представить Карол и Монику Силвандер.
Исполнив роль хозяина и не обратив ни малейшего внимания на неправильно названные им имена племянниц, он с чувством выполненного долга присоединился к группе пожилых мужчин, о чем-то громко беседующих.
После минутного молчания самая солидная дама, носящая имя миссис Бурдеттс, выразила сестрам свои соболезнования и спросила, как прошли похороны.
Гонора поникла.
— Мы не были на похоронах.